Станция похищенных душ - Наталья Калинина Страница 44

– Хорошо, тогда скажи мне, как так вышло, что Тина получила сообщения, которые посчитала за задание и отправилась черт знает куда?

– Мою страницу взломали. Я об этом тоже не знал. Я экзамены сдавал. И потом еще у тетки не было Интернета. Это мне уже следователь рассказал, что Тине присылали какие-то сообщения. Она их приняла за мои задания. А что там случилось на самом деле – не знаю. Я вам рассказал все. Больше нечего добавить.

– Хорошо! Спасибо, Макар, – поблагодарила Ева.

– Я могу идти? А то мать меня сожрет. Она была против, чтобы я с вами разговаривал. Она сейчас со всеми так. Боится, что меня начнут обвинять в том, чего я не делал. А так она хорошая. Только сильно напугана. Все из-за группы этой. Я уже получил от нее конкретный втык.

– Заслужено, – не сдержала улыбки Ева. – Да, Макар. Конечно, иди. Спасибо за откровенность.

– Да не за что! Я же Тине помочь. Можно, я к вам иногда буду приходить? Ну… узнавать новости. Мы с ребятами Тину тоже ищем.

– Конечно, можно. Знаешь, где я живу?

– Да. Тина показала.

– И ты тоже, если что узнаешь новое, обязательно скажи.

– Угу.

Парень ушел. Ева расплатилась за его сок и свой чай. И только на выходе из кафе вспомнила, что забыла спросить у Макара фамилию Вероники. На всякий случай. Ну ничего, она отыщет девочку через школу. Поговорить с нею тоже казалось важным.

Ева посмотрела на часы и решила, что может сделать крюк и зайти в школу, в которой учится Тина. В конце августа наверняка там уже есть учителя. Через них она и постарается узнать адрес Вероники.

Но, однако, в школе Ева получила отказ. Девушка никак не ожидала, что директриса, к которой она обратилась за помощью и которая была в курсе пропажи одной из своих учениц, откажется от сотрудничества и практически прогонит ее.

– Это частная информация! Мы не имеем права ее разглашать, – заявила эта громогласная женщина, которой Ева всегда немного побаивалась. Особенно в те времена, когда еще сама была школьницей.

– Но как же… Ведь мы ищем Валентину, любые сведения нам будут полезны!

– Пусть запрашивают официальные органы, – отрезала директриса. – Все, что надо, мы сообщим. Официальным лицам, а не частным!

Еве пришлось уйти ни с чем. Настроение испортилось. Его мрачность усугубляло еще то, что Иван за весь день так и не объявился.

– Фи! Не так нужно было разговаривать! – откликнулась вечером мама, когда Ева за ужином пожаловалась на полученный от директрисы отказ. – Я помню эту кошелку, вашу директрису! К ней нужен особый подход!

С этими словами мама вскочила из-за стола и ринулась к себе в комнату. Шварценеггер потрусил за ней на своих лапках-карандашиках.

– Где-то у меня был кардиган совсем не ношенный, с этикеткой. Специально купила для вашей осени, – раздавался из комнаты голос мамы, сопровождаемый шуршанием и пыхтением. – Шварцик, отдай туфлю! Куда ты ее потащил?!

Ева выглянула в коридор и невольно прыснула. Картина и правда была комичной: пес, таща за собой «лодочку», размерами превышающую его самого, с глухим рычанием пытался скрыться с места преступления. А мама преследовала его с широкополой шляпой. Шляпа наверняка оказалась в ее руках случайно, а не потому, что она собиралась использовать ее на манер сачка. Но, видимо, маме в голову пришла та же шальная мысль, что и Еве, она бросила вперед шляпу и накрыла ею полностью миниатюрную собачку. Шварценеггер залился лаем и бросился удирать, петляя зигзагами по коридору и унося на себе шляпу. Ева и мама дружно рассмеялись.

– Ладно, отдай. Испортишь ведь вещь! – сжалилась хозяйка над псом и сняла с него шляпу. – Помню, ваша директриса была страсть какой тряпичницей! Как ты думаешь, ей понравится это?

Мама отложила шляпу и развернула перед дочерью кардиган из толстой мягкой шерсти смородинового цвета.

– Ты готова отдать ей это? – удивилась Ева.

– А что такого? Если это поможет нам в поисках нашей девочки. Дай мне пару сотен, куплю конфет.

Ева безропотно достала из кошелька пятьсот рублей и протянула их матери.

– Еще бы найти пункт обмена… А то я без рублей, с долларами.

– В «шайбе» есть. Хочешь, завтра после работы зайду и обменяю? – предложила Ева.

– Буду благодарна.

Они впервые за долгое время так мирно и дружелюбно разговаривали, и уж Ева не могла припомнить, когда они с мамой вместе смеялись, как еще десять минут назад над Шварценеггером в шляпе. Мамино неожиданное дружелюбие теплым свечным пламенем согрело душу и усыпило бдительность. Но в тот момент, когда Ева никак не ожидала нападений, мама выступила в своем репертуаре:

– А к парикмахеру я тебя отведу! И отстригу тебе эту косу, которая делает тебя похожей на старую деву.

Перед сном Ева по привычке проверила телефон и увидела к своей радости сообщение от Ивана. Только когда она открыла текст, радость угасла: