Большая книга ужасов 63 (сборник) - Елена Арсеньева Страница 44

* * *

Данила выскочил на берег и сначала оторопело таращился, не в силах двинуться с места, тупо глядя на две фигуры.

Одна из них была нелюдь, это несомненно!

Однако не лесная нелюдь и не речная.

Даже не аквазавр…

Так вот что означал запах соли и йода на берегу лесной реки! Значит, сюда уже подобралось море!

Море вошло в реку и принесло с собой все свои ужасы, все химеры, все свое злодейство и ненависть к людям. Прибавились новые враги, понял Данила – и аж застонал от ощущения своей беспомощности. Прибавились новые враги, а он не сможет сообщить об этом, не сможет предупредить своих… Да и орел-наблюдатель погиб – значит, из форта ничего не увидят!

И только потом до него дошло, что нелюдь тащит в воду человека.

За косу тащит!

При виде этой туго натянутой длинной русой косы что-то будто мелькнуло у него в голове, туманное воспоминание какое-то, – но тотчас и растаяло.

Это была девчонка – обыкновенная, каких Данила видел только в прошлой своей жизни. Человеческая девчонка! Главным признаком ее принадлежности к роду человеческому была одежда. Нелюди-то совершенно не терпели вида одежды, норовили даже и с трупов ее сорвать.

Потом Данила разглядел, что на белой майке девчонки написано зелеными буквами: «Корректор» – и у него перехватило дыхание.

Значит, вот кого прислали к нему на помощь!

Он взмолился, он попросил о спасении… и для этой девчонки в Корректоре прозвучал Сигнал.

Да она же совсем малявка, что она успела узнать, чему научиться?! Почему прислали именно ее?!

Ноубоди знает, как обычно!

Однако что же это он стоит как дурак? В любую минуту из лесу вырвутся птицеглавые. К тому же нелюдь вот-вот затащит девчонку в воду. Затащит за косу… И утопит! Или из глубины вырвется какое-нибудь вовсе уж непредставимое чудовище, с которым Данила вообще не сможет справиться.

А если тут по-прежнему водятся аквазавры?..

Его передернуло ознобом жути и отвращения.

Хватит столбом стоять! Еще осталась последняя стрела! И даже если Данила промахнется, он отпугнет нелюдь самим выстрелом. Короткие стрелы огнестрела, арбалета с оптическим прицелом, самовозгорались в полете. Нелюди, как и всякое зверье, панически боялись огня!

Данила вскинул огнестрел, нажал на спусковой крючок… и его окатило холодным потом, когда он увидел, что из этого выстрела вышло.

Целился-то он в нелюдь, и попал бы – конечно попал бы! – однако она сильно дернулась назад, и его стрела вонзилась в натянутую струной косу девчонки. Причем вонзилась почти у самого затылка! Еще чуть-чуть – и вместо нелюди Данила подстрелил бы человека!

А так он всего лишь отстрелил косу. Пережег воспламенившимся острием огнестрела.

Коса… Коса…

Снова мелькнуло какое-то туманное воспоминание, но тотчас развеялось.

В точности как туман!

Девчонка едва удержалась на ногах, оглянулась на рухнувшую в воду нелюдь – и кинулась прочь от реки.

Данила помчался к ней навстречу.

Девчонка явно была не в себе, судя по тому, как ее шатало из стороны в сторону.

Данила понимал, что если она вот так, на бегу, ничего не соображая, врежется в него, то или с ума сойдет, или вообще рухнет замертво. Поэтому он замахал руками, закричал:

– Стой! Стой! Не бойся!

Девчонка замерла.

Лицо без кровинки, глаза неестественно огромные, взгляд полон ужаса, губы трясутся…

И Данила вдруг вспомнил, как он выглядит.

Куртку сбросил, пока гонялся за жеребятами – жарко было! – а потом забыл про нее, когда собирал вживители и уносил ноги. Майку снял, чтобы было чем вспотевший лоб вытирать, но по пути в нее вцепилось жри-дерево и вмиг размолотило в фарш своими колючками.

Не повезло, что налетел на жри-дерево, не успел обойти…

Повезло, что нашлось, чем его отвлечь, не то оно могло и в погоню броситься! А так всего лишь провело листом – зубастой пятерней – по груди да и отстало.

В той, другой жизни жри-дерево называлось кленом, вспомнил Данила. Любой человек из той жизни и теперь принимал бы его за клен… до тех пор, пока пятипалые растопыренные клешни не вцепились бы в неосторожно приблизившегося, разрывая его тело на части.

Почему-то именно красавцы-клены пережили самую тяжелую, самую лютую, самую человеконенавистническую мутацию!

В общем, Данила до пояса был покрыт запекшейся кровью и выглядел, конечно, пугающе. Из одежды на нем остались только потертые штаны из оленьей кожи, заправленные в высокие шнурованные сапоги.

Легко догадаться, что и лицо у него в крови, а волосы всклокочены.

Сущий индеец Джо, вождь краснокожих, последний из могикан – и это еще комплименты…

– Я человек! – крикнул он снова. – Я Данила! Данила Макаров!

Правильно сделал, что назвал свое имя. Девчонка же из Корректора. Там она не могла не слышать о Даниле.

И правда, взгляд ее прояснился.

Она остановилась, пытаясь отдышаться.

– Привет, – выговорила с трудом. – А меня зовут Оля Ковалева. Но лучше – Лёлька. А чего мы стоим?! Сейчас она как очухается, эта жуть! Как бросится на нас! Смотри!

Данила оглянулся.

И в самом деле – нелюдь пыталась подняться из воды!

– Бежим отсюда! Бежим в лес! – тормошила его Лёлька.

– В лес нельзя, – покачал головой Данила. – Там птицеглавые!

– Кто?!

– Еще узнаешь, – отмахнулся Данила. – Короче, в лес нельзя, да и здесь оставаться – тоже… Эх, был бы ветролов!

– Ветролов, – тупо повторила Лёлька и вдруг оживилась: – Я попала сюда на ветролове! Он остался в лесу! Ты умеешь его водить?

– Где он?! – радостно заорал Данила. – Далеко? Найдешь дорогу?

Лёлька обернулась к лесу, помедлила какое-то мгновение, отыскивая место, откуда вышла, – и кинулась вперед.

Данила сообразил, что они выбрались на берег параллельными тропами.

А говорят, параллельные прямые не пересекаются… Ну, это в нормальной жизни. А в Петле – сколько угодно!

Ребята ворвалась в лес и несколько минут бежали по едва заметной тропе, которую Лёлька находила удивительно легко, причем безошибочно огибала все опасные растения.

У Данилы немного отлегло от сердца.

Значит, ему прислали не полную и безнадежную начинашку. Кое-чему эта девчонка все же успела научиться в Корректоре!

Тропа оказалась довольно спокойной, жри-деревья не дергались, только иногда скрежетали вслед бегущим листьями-зубьями, да еще поганки-трупоеды настороженно поднимали головы. Но поскольку и Данила, и Лёлька были пока еще вполне живы, особого интереса поганки к ним не проявили и снова убрались в мох.