Клуб мертвяков - Шарлин Харрис Страница 44

По горизонту протянулась узкая полоска света, когда я украдкой выбиралась из особняка короля Миссисипи. Сегодня было теплее, чем вчера, небо казалось по-ночному темным, да еще и пасмурным — собирался дождь. Подмышкой я тащила свое скудное имущество. Каким-то образом моя сумочка и черная бархатная шаль добрались из ночного клуба сюда, в особняк, и я завернула в эту шаль свои модельные туфли. В сумочке был ключ от квартиры Олси, полученный от него самого, так что я была спокойна — убежище мне в любом случае обеспечено. Другой рукой я прижимала к себе аккуратно свернутое одеяло, утащенное с постели. Постель я застелила, так что одеяла хватятся не сразу.

А вот верхней одеждой меня Бернар не снабдил. На выходе из здания я прихватила забытую кем-то на перилах лестницы темно-синюю стеганую куртку. Я чувствовала себя очень виноватой. Никогда до сих пор я не брала чужого. А тут — и одеяло, и куртку. Моя совесть бурно протестовала.

Но кто знает, что мне еще предстоит сделать, чтобы выбраться из этого поместья. Возможно, кража куртки и одеяла — еще цветочки. Я приказала совести заткнуться.

Украдкой пробираясь через обширную, как пещера, кухню и открывая дверь черного хода, я все время скользила в тапочках на резинке, которые обнаружились в принесенном Бернаром узле с одеждой. Но, если подумать, что мне сейчас предстоит, то пусть лучше я буду в носках и тапочках, чем на высоких каблуках.

До сих пор мне никто не встретился. Кажется, мне повезло выбрать удачное время. Почти все вампиры безмятежно спали — кто в своих гробах, кто в кроватях или в подпольных помещениях, черт их знает, где у кого привычное место дневного отдыха. Почти все вервольфы еще не вернулись со своих ночных кутежей, или уже отсыпались после них. Но я дрожала всем телом от напряжения, потому что в любую минуту мое везение могло кончиться.

Позади здания действительно оказался небольшой плавательный бассейн, укрытый на зиму огромным куском просмоленного брезента. Края покрытия выступали далеко за пределы самого бассейна. В крошечном домике по соседству было темно. Я бесшумно двинулась по тропе, выложенной неровными каменными плитами, пролезла через дырку в густом кустарнике и оказалась на асфальтированной площадке. Своим обостренным чутьем я сразу поняла, что это двор перед бывшей конюшней. Здание было очень большое, обшитое белыми досками, на третьем этаже (где Бубба усмотрел жилые помещения) были очень маленькие окна. Никогда не видела я такого странного гаража. Для въезда машин вместо дверей были открытые арки. Я насчитала четыре припаркованных автомобиля, от «лимузина» до «джипа». А справа, вместо еще одной арки, была прочная стена, и в ней дверь.

Билл, подумала я. Билл . Сердце у меня заколотилось. С чувством огромного облегчения я увидела «линкольн», припаркованный возле двери. Я повернула ключ в дверце машины, и она открылась со щелчком. И сразу же загорелся верхний свет в салоне, но этого никто не видел — некому было. Я запихнула свой узелок на место для пассажира и почти до конца прикрыла дверцу возле водительского сидения. Нашла выключатель, выключила свет. И потратила целую драгоценную минуту, чтобы рассмотреть пульт управления, хотя была очень испугана, возбуждена и мне было трудно сосредоточиться. Потом обошла машину, отперла багажник. Он был огромный — но не очень чистый, как, впрочем, и сама машина. Такое впечатление, что Эрик сгреб весь крупный мусор и одним махом вышвырнул его на помойку, оставив на дне багажника скрученные бумажки, пластиковые мешки и пятна белого порошка. Гм. Ну, ладно. Это не самое главное. Эрик запас две бутылки крови, я их отодвинула в сторону. Да, багажник замусорен, но там не было ничего, что могло помешать Биллу удобно расположиться.

Я глубоко вздохнула и прижала одеяло к груди. В его складках был спрятан кол, из-за которого я пережила столько болезненных ощущений. Другого оружия у меня не было, и хоть он внешне был несимпатичен (в пятнах моей крови и кусочках кожи), я извлекла его из урны и взяла с собой. По крайней мере, по собственному опыту я знала, что в качестве оружия он сгодится.

Небо стало на тон светлее, но на лицо мне упали капли дождя, и я успокоилась — темнота продлится подольше. Я прокралась к гаражу. Конечно, осторожная крадущаяся походка всегда выглядит подозрительно, но я просто не могла заставить себя подойти к двери деловым шагом. Гравий под ногами не позволял передвигаться бесшумно, но я все же старалась ступать как можно легче.

Приложила ухо к двери, прислушалась, напрягши все свои обостренные чувства. Ни звука. Ясно одно — людей там нет. Медленно повернула ручку, толкнула дверь, вернула ручку в прежнее положение и вошла в помещение.

Деревянный пол был весь в пятнах. Запах стоял ужасный. Мне сразу стало ясно, что Рассел и раньше устраивал тут пытки. Билл сидел в центре комнаты на стуле с прямой спинкой, привязанный серебряными цепями.

После всех перемен и передряг последних дней, я вдруг почувствовала, что мир наконец-то встал на свое привычное место. Все стало просто и четко. Вот Билл. Я его спасу.

А когда я хорошенько рассмотрела его в свете голой лампочки, висевшей под потолком, то поняла, что спасу его любой ценой .

Я даже и отдаленно не представляла себе, что дело может обстоять так худо.

Под густой сетью серебряных цепей его тело было покрыто ожогами. Я знала, что серебро вызывает у вампиров непрекращающуюся агонию, и мой Билл сейчас сильно страдал. На нем были резаные раны, так много, что он не успевал заживлять их. Его морили голодом, ему не давали спать. Сейчас все его тело обвисло на стуле, и я догадалась, что в отсутствие своих мучителей он воспользовался моментом временного облегчения. Его темные волосы свалялись и были в крови.

В комнате не было окон, но было две двери. Одна, справа от меня, вела в некое подобие спальни. Через открытую дверь виднелись кровати. На одной, развалившись, лежал мужик, просто рухнул на койку, не раздеваясь. Понятно, вервольф погулял в выходной день, выпадающий раз в месяц. Он храпел, вокруг рта у него были темные круги, и я не хотела рассматривать их подробнее. Больше ничего не было видно, так что неизвестно, кто там есть еще; лучше допустить, что он там не один.