Логово - Виктор Точинов Страница 44

Лисовский нахмурился. Не нравился ему этот нагловато-уверенный Стас… Хотя какой он Стас – псевдоним, прозвище, чтобы хоть как-то называть человека в ходе операции.

– Что гадать-то? – сказал Миша. – Котельная да подстанция. Вон, и столбы до сих пор стоят. Но провода-то сняли, поверху проскочить не получится. Да и ночи светлые.

– А трубы от котельной? – сказал Стас с торжеством. Майор наконец понял. Остальные тоже.

– Точно… – протянула Надежда. – В скольких военных городках я не бывала – везде трубы поверху идут, по земле… Только там, где проезд нужен, буквой «П» их изгибают. А здесь ни следочка…

– Вот-вот, – сказал Стас. – Ладно, допустим, трубы зачем-то демонтировали – или те, уходя, или эти, придя… Неважно. Но бетонные опоры под трубы? Их тут должна была бы остаться хренова туча… Или – если взорвали – хренова туча обломков.

– То есть – подземная теплотрасса… – задумчиво сказал Лисовский.

– Точно так. И никаких следов, что ее хотя бы перекрыли. По бетонному коробу, между труб, пройдем как по проспекту.

Ну, положим, не пройдем, а проползем, подумал майор. В принципе, реально. Почва тут песчаная, место высокое, грунтовых вод бояться нечего…

– Но почему зарыли? – удивилась Оленька. – При любом ведь ремонте до трубы сложнее будет добираться…

Миша не хотел об этом задумываться, идея прогуляться как по проспекту его захватила. Он пренебрежительно махнул рукой:

– А, да какая разница?! Значит были причины. Мне кореш рассказывал, в Сибири, на точке, километрах в двухстах от Иркутска, тоже случай вышел. Медведь повадился с теплотрассы изоляцию обдирать! Уж чем только вонючим не мазали, чтобы отпугнуть, а он снова за свое. В землю, правда, трубы не стали зарывать. Подстерегли мишку и завалили из драгуновки…

– Садисты, – констатировала Оленька. Животных она любила. Пожалуй, больше, чем людей.

Миша происходил из семьи потомственных уральских охотников-медвежатников и историй о медведях знал множество. Сам, правда, ходил на зверя лишь с карабином, но еще дед его, в сороковых, охотился по старинке, с рогатиной. По словам Миши, дома у него хранился подарочный, штучной работы набор медвежатника XIX века: капсюльное ружье, кинжал, рогатина с булатным пером – всё в чеканном серебре, один коллекционер сулил долларов кучу, на двухкомнатную квартиру хватало, да Миша отказался… Может, и не врал, хотя правда и вымысел были сплетены в его рассказах затейливо, как волокна металла в том самом булате…

…Майору не нравилась сама идея – загнать группу под землю. Едва ли строители прятали трубы от тутошних медведей, скорее нуждались в просторе для маневра техники, но дело не в этом. Могли, конечно, по извечному российскому разгильдяйству оставить им лазейку, но Лисовский не хотел, чтобы его жизнь зависела от чьего-то разгильдяйства…

Хотя не исключено, что сработает. Про трассу действительно могли забить. Восстанавливать системы энерго – и теплоснабжения новые хозяева не стали, это он знал точно. Закупили две дизельгенераторные станции в контейнерах и несколько мини-котельных. Влетело оборудование – все новенькое, английского и австрийского производства – в круглую сумму. Кстати, именно этот контракт и вызвал любопытство нанимателей майора. Обычно лишь богатые нефтяники да алмазодобытчики так не считаются с затратами для оборудования своих площадок… Кое-кому стало интересно: а какие-такие алмазы нашел «ФТ-инк.» в карельских дебрях?

Обсуждение заглохло. Других предложений никто не высказал. И майор закрыл дискуссию:

– Хорошо. Завтра понаблюдаем и проведем рекогносцировку. Посмотрим, можно ли попасть из развалин котельной в короб магистрали. Тогда и проработаем окончательную партитуру. Всё, через пятнадцать минут отбой. Мужчинам, кстати, с утра побриться – маскарад закончен.

Он провел рукой по ухоженной бородке, придававшей ему вид молодого ученого. Непривычное украшение, лелеемое два последних месяца, Лисовскому нравилось. Даже немного жалко сбривать… Ничего, если дело выгорит, отрастит такую же.

Потом майор вспомнил, что шестой член их группы за все время совещания ни произнес ни слова.

– Петрусь, а ты… Э-э, брат, да ты тут спать наладился…

Петрусь, привалившийся к свернутому спальнику, захлопал длинными ресницами:

– Да я что, я только глаза прикрыл, чтоб лучше думалось… У меня вообще от нашей кормежки сплошная бессонница.

– И что надумал?

– Ну так, в общем, согласен… Действительно, вертушка б нам не помешала…

Оленька прыснула смехом, прикрываясь ладошкой, остальные заулыбались. Петрусь, круглолицый розовощекий детинушка, отличающийся здоровым сном и непомерным аппетитом, постоянно служил в группе предметом вышучивания и беззлобных подначек. Но Лисовский знал, что в бою этот увалень преображается, становится бойцом умелым и беспощадным.

– Ну, коли у тебя бессонница, – в караул заступаешь первым. А если поутру опять пары банок консервов не досчитаемся – на три дня без обеда оставлю.

Петрусь, что-то бурча под нос, на четвереньках выполз из палатки, прихватив по дороге свой пистолет-пулемет. «Беретта» с откидным прикладом смотрелась в его ручищах чем-то несерьезным, игрушечным, детским…

– Я сегодня в мешок с консервами сверху банку с циатимом положила, – вполголоса сообщила Надежда. – Размер и форма – точь-в-точь как у тушенки, и даже на ощупь такая же маслянистая. Но вот насчет вкуса не знаю…

' Циатим – оружейная (в том числе) консервационная смазка.