Сказочник - Георгий Зотов Страница 44

Итак, Смерть задумалась. Человечество вот-вот вымрет. И она потеряет работу НАВСЕГДА. Опустевшие мегаполисы, аэропорты, вокзалы… И ни одного живого существа. Уволена огромная армия косарей, в ней нет больше надобности. Смерть, спокон веку ненавидевшая людей, лелеявшая мечту освободиться от рабства, вдруг ощущает ледяное дыхание одиночества. Они останутся на мёртвой планете вчетвером – Танатос, Лимос, Никао и Полемос. Но всадникам нечем будет заняться. Их бытие потеряет свой смысл – раз и навсегда.

Смерть впадает в состояние аффекта.

Такое и раньше случалось, когда Смерть из безмолвного сборщика душ превращалась в безжалостного убийцу. Возможно, ей не хотелось так поступать, но она не могла себя контролировать…

Когда Танатос пришёл в сознание, оба учёных, мужчина и женщина, были превращены в горстку фарфоровой пыли. Что оставалось делать Смерти? Уничтожив следы преступления, она ощутила одновременно – облегчение… и неведомое прежде чувство вины. Той же ночью она заглянула в больницу к умирающему от лейкемии мальчику. Пареньку оставалось недолго. Неожиданно для себя Смерть испытала ещё и жалость.

Второй раз. Первый это произошло с Кларой Пёльцль.

Ребёнка даже некому было навещать. Бабушка и дедушка умерли, родители пропали без вести. То ли потому, что Илья находился под воздействием сильнейших лекарств, то ли роль сыграло его апатичное состояние… Да в общем, чего рассуждать? Смерть и раньше знала: дети доверчивее скептичных взрослых. Это взрослые будут искать логичное объяснение призраку с косой, возникающему по ночам в больничной палате, а дети не удивятся – ну что такого? Смерть так Смерть. Чем она отличается от фей, бабая, серого волка, толстяка с пропеллером и Деда Мороза? Такое же мифическое существо, тёмный страх в сознании старших и неясный образ в твоей голове. А если Смерть подряжается носить тебе гамбургеры с пепси-колой и рассказывать сказки, то нуууууу… Как тут не радоваться? И Смерть приходит в палату Ильи каждый вечер, обещая себе: «Я обязательно, я непременно, как пить дать, заберу его сегодня». Но не забирает. Илья – единственный живой человек на Земле, наедине с которым ей удаётся побыть самой собой, не притворяясь и не лицедействуя. Постепенно, как и положено в сказке, надвигается хеппи-энд, Смерть понимает: она не заберёт Илью никогда. Просто не решится. Этот мальчик – её единственный друг за миллион лет, и с ним ей так хорошо общаться! Как ни с кем другим… Даже с братьями и сестрой. Ведь умирающий ребёнок ничего не требует взамен – кроме разве что гамбургеров. И Смерть плюет на то, что своим поступком разрушает земное бытие. Хотя она вовсе не бог, коим вдруг себя вообразила. Не ей решать, кого казнить, а кого миловать. Порядок на Земле установлен Демиургом. И Смерть не может распоряжаться жизнями людей. Она – винтик машины управления, ничтожный клерк, превысивший свои полномочия. Если мальчику суждено умереть – значит, такова его судьба. Соблазн превратиться в вершителя судеб очень велик, стоит дать слабину, последуют и другие проступки. Мы оба знаем, кто сохранил жизнь милашке Адольфу и кто колебался в Хиросиме, беседуя с красоткой Садако.

И посему, вопреки традициям, для Смерти эта сказка кончится плохо, а для Демиурга – хорошо. Хеппи-энд отменяется. Смерть не станет мешать ходу истории и выполнит свою работу. Иначе мальчик узнает, кто убил его родителей. И тебе выбирать, покинет ли он этот мир в неведении, но счастливым, – либо будет ненавидеть тебя жалкий остаток жизни, ибо всё равно умрёт. Сказка рассказана, Танатос. Как и положено в классике, наступает утро, и Шахерезада прекращает дозволенные ей речи.

Ты слышишь звон колоколов? Тебе пора…»