Скелет бога - Георгий Зотов Страница 43

Его руки шарили по телу, сжимая материю костюма.

– Кто ты такой? – спросил Каледин. – Ответь мне, твои раны не смертельны. Если ты всё расскажешь, обещаю – Алиса удержится, чтобы тебя не добить. Мы поедем в больницу.

Гудмэн медленно покачал головой.

– Больница? – усмехнулся он. – Какая разница? Я уже умираю. Ваши пули лишь завершат процесс давней болезни – мне осталось не больше двух недель. Поразительно. Я мог бы превратить вас в два ведра жидкости, уничтожить на месте, но моя сила полностью исчерпана, до самого дна. Во мне больше нет ни воды, ни огня, и я, почти как вы, кажусь человеком. Одно-единственное отличие. Думаю, господа, вас это немножечко удивит.

Он развёл в стороны полы пиджака. Рванул рубашку так, что посыпались пуговицы. У Каледина открылся рот. Алиса непроизвольно отшатнулась. Кожи на груди у инспектора фактически не было. Вместо этого тело покрывала тёмно-серая субстанция, напоминавшая паутину, с ярко-зелёными прожилками, разбегавшимися к плечам и к животу. В самом центре, между сосками, располагались двенадцать ровных блестящих пластинок, напомнивших Каледину чистку рыбы на кухне: ЧЕШУЯ.

– Ни хрена себе… – очень тихо, почти неслышно произнёс Фёдор.

– Да, в баню тут не сходишь, – усмехнулся Гудмэн. – Ухудшения идут все последние годы… мы превращаемся обратно… вырождаемся… погибаем как вид. Из-за вас. Конечно, мы сами позволили сделать такое с нами… ужасно глупая самонадеянность…

Он сильно закашлялся – изо рта полетели сгустки крови, и стало понятно, что времени для разговора осталось совсем немного. Фёдор приблизил своё лицо к лицу Гудмэна.

– Облегчи душу, – сказал он умирающему. – Скажи, что произошло в Корнилове?

Мутнеющие глаза Гудмэна слегка прояснились.

– Несчастный случай, – прохрипел он. – Только и всего… нам ни к чему массовое убийство. Хэйлунван строжайше запретил… истреблять людей… во имя чего бы то ни было… Мы уже лет сорок этим не занимаемся, не похищаем, не убиваем без причины… Просто после подзарядки энергия так сильна, что ты не всегда способен её контролировать… Хэйлунван сказал – не привлекайте внимания… ищите в маленьких городках, там реже возможность провала. Так получилось, честное слово. Он не виноват. Я был приставлен следить за вами… клянусь, вас бы никто не тронул, не докопайся вы до совершенно ненужных вещей. Я предчувствовал… я предупредил, что она выяснит…

Зубы инспектора лязгнули, из ушей и носа полилась кровь.

– Он умирает, – встревожилась Алиса. – Вези его в больницу, иначе мы ничего не узнаем.

– Я и не собирался вам говорить, – удивился Гудмэн. – С чего вы взяли?

– А в чём проблема?

– Ну… вам иначе дальше будет неинтересно.

– Звони в «скорую», – вздохнул Каледин, и Алиса стала набирать номер.

Фёдор бережно положил голову умирающего на пол. Гудмэн вцепился в его руку последним, конвульсивным движением. По телу пробежало несколько коротких судорог.

– У тебя совесть есть? – не надеясь, спросил Фёдор. – Объясни, в чём дело?

– Мы больны, – проговорил Гудмэн, прерываясь на кашель. – У нас есть только один шанс, чтобы спастись… вы не должны… мешать… нам… Да, согласен, методы негуманные. Но вас осталось слишком… много, а собратьев… слишком мало. Требуется чуть-чуть времени… в этом году, впервые за тысячу дней, Сатурн вошёл… в нужную фазу с полнолунием. Я получил сегодня звонок… один раз за сотни веков, всё… наконец-то получилось. Не препятствуйте. Мы оставим вас в покое… и не вернёмся… никогда.

Глаза Гудмэна остановились, изумрудный блеск в зрачках погас.

Каледин высвободил свою ладонь из влажной руки мертвеца. Поднялся и вышел в коридор. Алиса разговаривала с бригадой прибывших врачей (плюс пребывания в крохотной стране, тут все приезжают быстро) – завидев Каледина, она вопросительно взглянула ему в глаза. Медики вошли в комнату, и скоро оттуда донеслись возгласы «Holy shit!» и «What the fuck is that?» Каледин остановился под большим красным знаком No Smoking, пошарил по карманам, достал сигарету, торопливо щёлкнул зажигалкой.

– Я попросила, чтобы сегодня же провели вскрытие, – устало заметила подошедшая к нему Алиса. – Вероятно, результаты будут через четыре часа. Может, хоть на этот раз мы поймём, с чем именно пришлось здесь столкнуться. Слушай, ты крут. Поначалу я подумала, что ты элементарно ревнуешь, но… и в самом деле, он совсем не изменился, кроме седины в усах. Интересно, почему Гудмэн столько лет не забывал старить себя искусственно, а в этот раз запамятовал?

– Древнее зло, оно, понимаешь ли, тоже человек, – усмехнулся Каледин. – И ничто человеческое ему не чуждо. Представь – если он живёт на белом свете несколько десятков тысяч лет, что такое ему шесть-семь годиков? Облажался, не рассчитал. Случается. Кстати, я тут знаешь, о чём подумал? У нас с тобой ещё как минимум четыре часа свободных. Варвара спит. Шварц спит. Майлов спит. Ты не находишь – это довольно-таки хороший повод для совместного уединения… особенно после моего поступка в супергеройском стиле? Ведь я сумел спасти тебя, нашу дочь, персонал отеля, а возможно, и весь остальной мир. Впрочем, чего это я… размечтался?

Алиса взяла у него сигарету и затянулась.

– Какая наивная, жалкая попытка, – презрительно сказала она. – Вот мужики, честное слово, я с вас офигеваю… Так ты спасал мир сугубо ради того, чтобы меня трахнуть?

– Да, – бестрепетно согласился Каледин. – А что тебя удивляет?

– Ну, в общем-то, всё логично, – растерялась Алиса. – Даже когда я была юной гимназисточкой и ночами втайне от маман читала любовные романы, я всегда полагала: принцесса обязана дать рыцарю за освобождение. Поцелуй – ну это какие-то слюни девчачьи, объятия – бесполая фигня, а чисто сиськи потискать взрослым людям несолидно.

– Я тоже так считаю, – с ледяным спокойствием заверил Каледин.

В душе Алисы в этот момент традиционно происходила страшнейшая, хорошо знакомая ей битва. Дивизия светлых воинов благочестия и сексуального воздержания на танках, с гранатомётами и снайперскими винтовками окружила взвод отвратительных монстров самого разнузданного разврата, зажавших в руках тупые зазубренные средневековые мечи. Битва длилась секунд двадцать – изнемогшему в неравном бою благочестивому воинству ничего не осталось, как капитулировать перед блядством.

– Я тебя не люблю, – надменно заявила Алиса.

– И я тебя тоже, – кивнул Каледин. – Но разве это повод не лечь в кровать?

– Так пошли в твой номер, идиот, – прошипела Алиса. – Уже десять минут потеряли!

…Вахмистр Майлов внезапно проснулся под утро. В соседней меблированной комнате творилось нечто странное, однажды слышанное им в прошлом, в поездке на остров Гаити. [31]Демоны устроили невидимый карнавал – хохот, женские стоны, скрип пружин и буйство кровати, которую словно колотили об стенку. Майлов сотворил крестное знамение и помотал головой. Бесовский шабаш не прекращался – казалось, он лишь усилился. Вахмистр в сердцах выматерился и посмотрел на пустой шкалик возле кровати.