В плену фиолетовых зеркал - Василий Ефимов Страница 43

Однажды Джейсона занесло в лабораторию L-112 на среднем уровне. Там он встретил Нормана, теперь тоже учёного.

— Здравствуй Норман, давно не виделись.

— Здравствуй Джейсон.

— Я думал, ты мертв.

— Нет, как видишь.

— Над чем работаешь?

— Бактериальные охранные системы.

— А я над усовершенствованием технологии новых имплантатов-паразитов. Здорово здесь, правда?

— Да, мне тоже нравится, всегда мечтал о такой работе. Жаль, но мне некогда разговаривать. Зачем ты пришёл?

— Мне нужен контейнер М-9.

— Пять или десять миллилитров?

— Пять.

— Сейчас, — Норман засунул руку в карман, поискал там и достал стеклянный предмет в форме пальчиковой батарейки, с ярко жёлтой жидкостью внутри. — Вот, возьми.

— Спасибо, — Джейсон поспешно удалился, получив то, зачем пришёл.

Прошло два месяца.

Каждый день, выполняя свою работу с энтузиазмом, не замечая времени, Джейсон всё же слышал где-то вдалеке свой собственный голос, который говорил, что отсюда пора выбираться. Молодой учёный знал, что его мозгом пользуются на всю катушку для своей выгоды против его воли, заставляя желать и чувствовать всё по установленному стандарту. Блокированное подсознание искало выход как вода в реке, которой преградили путь.

Иногда среди рабочей тишины в голове слышался голос Тома Риэлити, который говорил: «Твой мозг замечателен». Джейсону нужно было победить свое столь сильное желание остаться в этой пещере, чтобы вечно (именно вечно, потому что со всем, что в него вселили можно жить неизвестно сколько) быть рабом науки. Но как сделать это, когда от всего, что здесь творится, получаешь искусственное удовольствие, которое намного сильнее, чем настоящее. Единственная часть реальности не контролируемая имплантатами, это сны. Ему снилось, что он живёт в Лос-Анджелесе, занимаясь музыкой вместе с Дрейком, Ларсом и Стивом, что они вместе ездят с гастролями по всему миру. Снились, старые знакомые, школьные приятели родители, и… Кармен, с которой, началась эта новая жизнь.

Прошёл ещё один месяц умственного рабства. Джейсон потихоньку начал контролировать себя, заставляя свой мозг думать в нужном направлении, пускай и короткое время. Он знал, что есть способ блокировать имплантаты, и, по его мнению, единственный — скарабеи. Только бы они их не уничтожили! Освободиться от действия имплантатов было в данный момент важнее, чем сбежать. Джейсон поделился своей идеей с Норманом, и они несколько раз в неделю в течение следующего месяца ходили на склад, но поиски были безрезультатны.

Однажды Джейсон работал в лаборатории Тома Риэлити, и по окончании смены заметил в стеклянном сейфе упаковку из двух скарабеев. Он присел и начал думать, как их достать.

— Джейсон, как прошёл день? — спросил Том Риэлити, зайдя в лабораторию.

— Неплохо, я закончил исследование, — ответил Джейсон.

— Прекрасно. У меня для тебя новость. Твоя работа ухудшилась за последние две недели, но и не только твоя. Норман Фриман тоже стал совсем плохим. Сегодня ночью вас выбросят в центре долины смерти, где от жажды вы оба погибнете. Чтобы было веселей, вам с собой дадут по фляжке с водой. Как бы вы не старались добраться обратно, всё равно не получится.

— Жаль, я бы мог столько сделать, — с чувством ответил Джейсон. Ему действительно было жаль, и не хотелось всё бросать.

— Ты достаточно сделал. Я знаю, что тебя интересует мой сейф. Хочешь, я открою его и отдам тебе скарабеев? Ты ведь их давно ищешь?

Том подошёл к сейфу, открыл его, достал жучков и отдал их Джейсону.

— Ты не сможешь ими воспользоваться, волны твоего S-4 блокируются другими имплантатами. Даже если тебе это удастся, после того как он тебя обработает, ты просто умрёшь. Нам эти игрушки больше не нужны, так что можешь забрать. Правда, резак я тебе не отдам.

Наступила ночь. Джейсона и Нормана, несмотря на все мольбы оставить их на полюбившейся работе, вывели с завода, посадили в вертолёт и высадили посреди пустыни, оставив им две маленькие фляжки с водой. Оба теперь стояли на песке под чистым ночным небом, освещаемым яркой луной.

Норман сорвался с места и побежал, в ту сторону куда улетал вертолёт.

— Куда ты?

— Обратно.

— Стой!

— Нет. Я доберусь обратно! Я дойду!

Они бежали вместе, искренне надеясь на то, что можно прийти обратно и попросить прощения за плохую работу. Оба понимали, находясь где-то вдалеке внутри себя, что их поведение совершенно безумно, но в те мгновения контролировать себя было невозможно. Тяжело ощущалась потеря работы, о которой как им сейчас казалось, они мечтали всю жизнь.

«В каких же уродов нас превратили», — думал Джейсон, словно наблюдая со стороны за собой, бегущем по пустыне ночью неизвестно куда.

Оба выдохлись и рухнули на песок. Захотелось пить, и они опустошили половину запаса воды, потом пошли дальше обычным шагом.

— Я знаю. Я чувствую, что это там, — Норман показал рукой в ту сторону, где над далёкими горными хребтами возвышалась большая луна, освещая долину смерти.

— Я тоже чувствую, что это там, будто кто-то зовет, — ответил Джейсон.

Оба шли как запрограммированные зомби по направлению одной единственной выбранной линии.

Норман остановился.

— В чём дело? — спросил Джейсон.

— Это из-за тебя мы здесь. Из-за тебя сволочь!

Норман нанес сильный удар в челюсть. Джейсон отлетел и упал на песок. Привстав и вытерев рукой с губ кровь, он вскочил на ноги и бросился на своего коллегу. Они дрались до тех пор, пока силы их не покинули.

Оба очнулись утром, с кровоподтёками, царапинами, сломанными рёбрами, разбитыми носами и повреждёнными челюстями. У каждого из них одинаково болела голова. Солнце ласково положило свою огненную руку на дюны. Воздух с каждой минутой становился суше легче и горячее. Два человека шли несколько часов молча. Их головы стали болеть ещё сильнее. Они были выброшены сюда в одних футболках, бриджах и шлёпанцах, без головных уборов.

— Джейсон?

— Что?

— Прости что я начал вчера это. На меня что-то нашло.

— Ничего, мне даже понравилось. Давно я так не дрался.

— У тебя сильный удар слева.

— У тебя тоже.

— Заметь, в самом начале ты едва не отправился в нокаут.

— Неправда.

— Тебе просто повезло, скажи спасибо имплантатам.

Они шли, обсуждая вчерашний вечер, как старые добрые приятели.

— Не знаю, но похоже, что жара нам идёт на пользу. Я начинаю соображать по-старому.

— Я чувствую то же.