Цвет убегающей собаки - Ричард Гуинн Страница 43
Цвет убегающей собаки - Ричард Гуинн читать онлайн бесплатно
Зако втолкнул Лукаса внутрь и закрыл дверь. Нурия, скрестив ноги, сидела на диване. Она изо всех сил старалась выглядеть спокойной, но щеки ее пылали, а глаза горели адовым огнем. Сначала Лукасу показалось, что своим невольным появлением он прервал любовное свидание. Тем более что в комнате явственно ощущалась эротическая атмосфера. Несмотря на прежние подозрения, а также задернутые шторы, это открытие его поразило. Да… и эта грязная интрижка явно не соответствует высоким целям общины. И уж тем более разрушает то, что Лукас считал святым для себя, да и для Нурии, — их собственные отношения.
— Что ж, мило, — проговорил наконец Лукас. — Уютное вы себе гнездышко свили. Термин «перфекти» открылся мне с особой стороны.
Поннеф вздохнул, Нурия невидяще посмотрела на Лукаса и потупилась.
— Ставки у нас здесь повыше. Много выше, чем ваша жалкая ревность, — произнес Поннеф.
Наступило недолгое молчание. Лукас слышал, как снаружи кто-то колет дрова.
— Итак, что ты вынюхивал у меня на пороге, шпион, кипя праведной яростью и умирая от ревности? — Поннеф пристально глядел на Лукаса. Не было в его взгляде ни притворного добродушия, ни даже малейшего оттенка близости. — Право, вам следовало поглубже заглянуть себе в душу. Тогда, быть может, вы обнаружили бы там то, что ускользнуло от вашего неорганизованного и недисциплинированного ума. Если повезет, конечно.
Рекомендации показались Лукасу чистейшим занудством. Но он не мог понять, что его теперь ожидает. Ему по-прежнему казалось, что у Нурии с Поннефом роман. А как еще расценивать продолжительные свидания, совместные, и, как правило, с опозданием, появления за трапезами, холодность Нурии в постели; ее откровенная склонность повторять ключевые фразы Поннефа, бездумное, попугайское воспроизведение его идей?.. То, что эти двое, помимо всего прочего, связаны любовью, Лукаса не должно было удивлять. Иное дело — сколько времени длится их связь. Не исключено — его даже передернуло при этой мысли, — что началась она еще до того, как он познакомился с Нурией. И продолжалась (хотя и с перерывом) во время тех безумных двух недель в Барселоне, когда они были вместе.
— И сколько же длится это ваше, как бы сказать, партнерство? — осведомился Лукас.
Поначалу оба они, и Поннеф, и Нурия, лишь молча смотрели на него.
— А это действительно вас интересует? — сказал наконец Поннеф. — В таком случае не лучше ли вам найти какое-нибудь, способствующее спокойным размышлениям место да самому попытаться найти ответ на этот вопрос?
Говорил Поннеф так, словно отвечал усомнившемуся в догматах веры. Точь-в-точь как священник, подумал Лукас. И эта мысль натолкнула его на страшное подозрение. Он вспомнил рассказ о священнике в женской гимназии, где училась Нурия. Может, все это просто выдумка? Может, сам Поннеф все подстроил? Сам воспитал ее как «свою маленькую еретичку»? А потом стал ее ментором, а в какой-то момент и любовником?
Зако грубо схватил его за руку и вывел из кабинета. На пороге Лукас обернулся и посмотрел на Нурию. Она вновь уперлась взглядом в пол. Ле Шинуа, поджидавший снаружи, взял его за другую руку и слегка пнул в пах. Лукас перегнулся пополам, и двое громил потащили его вниз по лестнице, ведущей в подвальное помещение. Дверь закрылась. Он услышал, как эти двое о чем-то переговариваются, затем наступила тишина.
В одиночке
— Итак, вас заткнули в какую-то дыру? — полувопросительно, полуутвердительно заметил Игбар Зофф. — Одиночка, железные кандалы, что еще? — Он пошарил по карманам в поисках сигарет.
Я бросил ему свою пачку.
— Темница, где всякая дрянь ползает? — недоверчиво спросил Шон. — Повествование плавно переходит от готической фантазии к «Графу Монте-Кристо».
— Вот именно. Лукас и сам дрянь, — откликнулся я. — Затянуться еще не осталось?
— Мандрагора, марципан, мескалин, — продекламировал Игбар со своего ложа в гамаке.
— В таком случае мескалин, конечно.
— Прошу. — Шон извлек из внутреннего кармана куртки небольшой пакет.
— О Господи, — простонала Сьюзи. — Ну и как ему после этой гадости сосредоточиться на рассказе?
— Привилегия рассказчика, — возразил Игбар. — К тому же это старинная кельтская традиция. Уж вам-то должно быть хорошо известно, мисс Провидица. Накормишь барда — услышишь песню.
— Есть у меня одна баллада про леших и гоблинов, — проговорил Шон, протягивая мне туго свернутую сигаретку в фольге.
— Не баллада у тебя, а болячка, — фыркнула Сьюзи.
— Знаете, по зрелом размышлении я решил, что если уж травиться, то тем, чем травились предки, — высказался я.
— Мудро, — живо откликнулась Сьюзи. — Убери эту штуку, Шон. Не знаю, как вы, а я предпочитаю слушать рассказ, а не сражаться с крокодилом.
Шон послушно вернул мескалин на место.
— Кости, — проговорил Игбар.
— Что?
— Кости твоих пращуров, — повторил Игбар, явно претендуя на то, чтобы последнее слово осталось за ним. — Заключительные слова одной турецкой притчи. В которой повествователь грозится согрешить со всеми членами семьи своего собеседника, включая кости пращуров.
— Боже, какая безвкусица, — проворчал Шон.
Солнце скатилось за высокие дома в западной части города. Сьюзи натянула свитер и поудобнее уселась на подушках. Евгения пристально смотрела на меня, явно не желая поддерживать шутливого тона. Кажется, целиком погрузилась в собственные мысли. Она терпима, ее все интересует, но так просто с пути не собьешь.
— Продолжай, — повернулась Евгения ко мне.
В камере было совершенно темно, хоть глаз выколи. Не успев рассмотреть помещения при наружном свете — дверь закрылась, едва его втолкнули сюда, — Лукас попытался сориентироваться на ощупь. Он двинулся вдоль каменной стены, используя вместо глаз пальцы, задержался в каждом из четырех углов, дошел до дверного проема, вернувшись, таким образом, к тому месту, где Ле Шинуа толкнул его. Тут Лукас вспомнил, что в кармане у него есть зажигалка, да и несколько сигарет в пачке осталось. Щелк — и вокруг стало светлее. Лукас огляделся. Он находился в небольшой и абсолютно пустой комнате. В верхнюю нишу стены напротив была вделана металлическая решетка, ячейки которой, каждая всего несколько дюймов в ширину, служили отверстиями, через которые в камеру проникает воздух. Решетка помещалась прямо под невысоким потолком и могла задвигаться при помощи скользящей металлической панели, закрепленной в дальней ее части.
Колеблющееся пламя дешевой зажигалки обожгло пальцы. Он снова оказался в темноте, и перед глазами его сразу заплясали загадочные разноцветные фигуры. Наверное, это помещение Поннеф специально для меня приготовил, подумалось Лукасу. Если принять во внимание склонность хозяина к аллегориям, пустое помещение должно, видимо, символизировать внутреннюю опустошенность Лукаса. Он уже не считал, что Поннеф хоть в чем-нибудь полагается на волю случая. Все у него рассчитано, исполнено внутреннего значения, все со всем перекликается. И насчет Лукаса у него наверняка были далеко идущие планы задолго до того, как тот познакомился с Нурией.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments