Два сфинкса - Вера Крыжановская Страница 42

Из этого второго доклада молодая женщина узнала, что крещение Валерии состоялось и что Рамери очень уважают за его рвение. Скульптор уже раз присутствовал на божественной службе в доме Рустика, но не видел Валерии, так как, во-первых женщины молятся отдельно от мужчин, а во-вторых – патрицианку скрывают особенно тщательно да и она сама избегает всяких встреч с незнакомыми.

Несмотря на это, Эриксо очень беспокоилась. Раз Рамери достиг такого результата, простой случай мог ежеминутно столкнуть его с Валерией, и тогда весь план ее рушится. Надо было как можно скорей удалить Рамери и выдать префекту тайну дома Рустика. Суд был краток. Христиан, арестованных и уличенных, тотчас же осуждали и немедленно казнили.

Однако удалить Рамери было нелегко, ввиду его соглашения с Галлом.

После бессонной ночи Эриксо придумала хитрость.

Благодаря щедрым наградам, розданным молодой девушкой Горго, Инго и даже, через их посредство, Дамасу, усердие сообщников Эриксо достигло своего апогея. Поэтому, когда она пожелала лично увидеться с отпавшим христианином, это было быстро устроено и притом с такими предосторожностями, что ни у кого не зародилось ни малейшего подозрения.

Во время этого свидания с помощью Дамаса, знакомого с обычаями и фразеологией христиан, было составлено следующее письмо к Рамери, якобы от Валерии:

«Мой возлюбленный брат в Иисусе Христе! От Рустика я узнала о чуде твоего обращения и не нахожу слов выразить счастье, наполнившее мою душу. На земле мы братья по вере, и наши души могут вместе вознестись в небесные сферы. Я надеялась видеться с тобой в ближайшее наше собрание, – мне обещали это, – но вчера вечером один из наших братьев известил нас о неминуемой опасности, грозящей нашей общине. Епископ приказал нам рассеяться. Особенно же он не желает подвергать испытанию вновь обращенных, пока они не достаточно окрепнут для великой борьбы. Я нахожусь в числе тех, которые покидают Александрию. Меня отправляют в Фивы. Там, в древних гробницах и скалах живут братья, посвятившие себя уединению которого ищем и мы. Я не знаю, удалят ли также и тебя. Но я хотела бы видеть тебя в Фивах, кудa я прибуду через десять дней, и первой поздравить тебя с принятием св. крещения.

Брат Дамас передаст тебе эти таблички и адрес брата, живущего в Фивах. Он передаст тебе также все дальнейшие указания, полученные от гонца епископа.

Твоя сестра во Иисусе Христе Валерия».

На следующий же день это послание, через посредство Дамаса, попало в руки Рамери. Молодой человек, счастливый таким быстрым результатом, ни на минуту не усомнился в подлинности письма и поспешил сообщить Галлу его содержание.

Было решено, что Рамери уедет на следующий же день. Галл дал ему приказ ко всем римским чиновникам провинции, предписывая оказывать, если это понадобится, всякое содействие для увоза Валерии.

Со времени их тягостного объяснения Эриксо относилась к Рамери с равнодушием, граничащим с ненавистью, тогда как Галла окончательно свела с ума своими любезностями. Тем не менее, она исподтишка наблюдала за египтянином, горько смеясь над его радостью и надеждами. Когда же она увидела, что он уехал, не имея ни малейшего подозрения о ловушке, расставленной ему, чувство жестокого самодовольства наполнило душу молодой девушки.

Два дня спустя после отъезда скульптора Инго явился к префекту и указал ему на дом Рустика, как на место собрания христиан. В эту ночь у них должно было совершаться богослужение и можно было захватить всех наиболее влиятельных членов общины.

Ночью, когда в пещере, слабо освещенной висячими лампами, старик-священник совершал божественную службу, отряд солдат оцепил дом. Центурион во главе другого отряда, проник в маленькую подземную церковь и арестовал человек двадцать мужчин и женщин, молившихся стоя на коленях.

Среди арестованных, отведенных в Александрию и временно заключенных в темницу при префектуре, находились также Валерия с Лелией.

Утром все арестованные явились перед префектом. Узнав среди них жену легата, префект вскричал с выражением жалости и упрека:

– Неужели это ты, благородная патрицианка? Неужели это тебя привели из этого позорного притона в сообществе с ворами, преступниками и людьми самого низкого происхождения? Опомнись! Не навлекай позора на дом твоего супруга, которого я сейчас же извещу о твоем аресте.

– Благодарю тебя за доброе намерение! – отвечала Валерия. – Но исполняй свой долг! Мои христианские убеждения непоколебимы, и я жажду умереть за них.

Префект не настаивал, но тотчас же послал за Галлом. Пораженный легат, считавший Валерию вне всякой опасности, немедленно явился в префектуру.

По его желанию, ему тотчас же дали свидание с Валерией. Вид Валерии бледной, похудевшей, с болезненным выражением на лице, произвел такое тяжелое впечатление на легата, что слезы брызнули из его глаз.

– Прости меня, Галл, что я причинила тебе такое горе, но спасение души выше всех других соображений, – пробормотала взволнованно молодая женщина.

Легат пытался убедить ее, выставляя ей на вид, сколько позора и несчастья навлечет она своей позорной смертью на него и на своего отца, которого он ждет с минуты на минуту.

– Ты знаешь, как Валерий ненавидит христиан, из-за которых уже потерял обожаемую жену. Твое обращение окончательно убьет его. Неужели ты потеряла всякое чувство дочерней любви и дружбы, если не любви, ко мне, свое женское достоинство, что остаешься глуха к нашим просьбам, голосу рассудка и инстинкту стыдливости и очертя голову стремишься к погибели, – с отчаянием закончил Галл.

– Твои убеждения напрасны, так как я не принадлежу больше к этому миру предрассудков, ослепления и тщеславия. То, на что ты смотришь, как на позор, я считаю неувядаемой славой. Мученичество – зто дверь на небо, и я не изменю из-за ложного стыда своему Богу, – спокойно ответила Валерия.

Вдруг Галл быстро наклонился к ней и прошептал:

– Рамери уехал, думая, что ты в Фивах с другими христианами. Он надеется спасти тебя и дать тебе счастье, сделавшись твоим мужем. Я согласился на развод и уступаю тебя ему. Я дам тебе целое состояние и помогу безнаказанно бежать. Живи и будь счастлива с любимым человеком. Только избавь меня от позора казни через палача.

Яркий румянец разлился по бледному лицу Валерии. Шатаясь, прислонилась она к стене и закрыла глаза, но эта слабость была непродолжительна.

Молодая женщина выпрямилась и покачала головой.

– Нет, я отказываюсь от земной любви и хочу принадлежать одному Христу. Если Рамери любит меня, я буду молиться Господу, чтобы он просветил его душу светом истинной веры, чтобы наши души могли соединиться в блаженных небесных жилищах.

Лицо Валерии дышало такой энергией и таким экстазом, что Галл понял, что все убеждения и мольбы будут напрасны. Со смертью на сердце он повернулся и вышел.

Последняя смутная надежда побудила его пойти к проконсулу. Тот был в отчаянии и страшно взбешен.