Служители Зла - Светлана Полякова Страница 41

Сзади раздался старческий смех.

Павлик обернулся. За деревьями теперь виднелись фигуры стариков, почти догнавших его.

«Некоторые люди бывают страшнее всяких оборотней-деревьев», — подумал он, и, словно угадав его мысли, старик подмигнул ему и засмеялся — и Павлик увидел, как беззубый старческий рот наполняется белыми зубами, и они все время растут и растут, превращаясь в клыки.

Он развернулся и с криком ужаса побежал дальше, дальше — к манящей яркими огнями дороге, на которой, как ему казалось, его ожидает спасение.

* * *

Ветер свистел в его ушах, мешая понять, о чем говорит Ариадна. Он любил скорость. О боже, как он ее любил!

Ариадна смеялась. Ее тонкая рука покоилась на его плече. Он сейчас чувствовал себя почти счастливым.

— А быстрее?

Голос Ариадны донесся до него через ветер, она наклонилась к нему, и теперь он видел только светящиеся белки ее глаз, такие зовущие, как и…

— Что ты делаешь? — спросил он сдавленно, чувствуя, как ее вторая рука опускается все ниже и ниже, а ее улыбка становится странной, немного отстраненной от реальности. Его бросило в жар. Облизнув пересохшие губы, он попытался противостоять голосу желания, но было уже поздно.

— Так слабо заняться этим на бешеной скорости, ковбой, — передразнила Ариадна героиню какого-то идиотского вестерна. — Неужто слабо?

Ее рука плавно двигалась, заставляя его вздрагивать.

— Мы врежемся в столб. — Попытка сопротивления вышла неуверенной и отвратительно слабой. — Давай остановимся!

— Ну нет! — капризно протянула Ариадна. — Так неинтересно. Малышка хочет нового. Ну же, ковбой! Не дури — кроме нас, на дороге нет никого…

Он вздохнул, сдаваясь ей на милость. Отдался течению с покорностью раба.

«Кто купит ценою жизни ночь мою?»

Что-то резко ударило, Ариадна качнулась всем телом.

На одно мгновение ему показалось, что он увидел лицо мальчика, как две капли воды похожего на Павлика.

Он развернул руль, пытаясь спасти положение. Но наткнулся на что-то твердое. Как будто из кустов выползла огромная змея, и машину швырнуло обратно на дорогу.

Последнее, что он увидел, была легкая тень, метнувшаяся из парка с криком. Похожая на белое облако, она попыталась оттолкнуть ребенка, но было уже поздно.

Маленькие, легкие тела взлетели, широко распахнув руки, как маленькие крылья, перевернулись несколько раз от удара в воздухе и… упали рядом друг с другом…

* * *

Увидев вылетевшего на дорогу маленького мальчика и летящий на бешеной скорости джип, Мира закричала.

Она даже не успела подумать, что надо делать, — ноги сами вынесли ее на дорогу.

«Господи, помоги мне, — взмолилась Мира.

— Пожалуйста, Господи!»

Она даже не успела узнать ребенка — в считаные доли секунды Мира уже отталкивала его прочь, оставаясь на той линии, по которой неслась эта чертова машина. «Трахаются они там, что ли?» — мелькнуло у Миры в голове.

Мальчик упал, разбивая себе в кровь колени.

Мира уже почти успокоилась, но в это время из кустов вылезла какая-то пакость, напомнившая Мире виденного в зоопарке питона. Машина, налетев на эту нечисть и взвизгнув тормозами, как сумасшедшая истеричка, развернулась и смяла мальчика и Миру.

В воздухе повис крик и ужас, а Мира уже не видела ничего — только небо перед глазами, то самое, где, по ее мнению, еще оставался живой Бог.

— Эй, Бог, — прошептала Мира, — теперь я смогу не возвращаться сюда?

Небо погасло. Боль, до этого пронзавшая Миру, тоже исчезла. Ее тело становилось легким, или у нее его больше не было?

Мира подумала, как она станет обходиться без тела, но теперь ей было наплевать.

Она уходила из Старой Пустоши. Навсегда! И с последним выдохом покинула ее окончательно.

* * *

— Привезли?

Анна быстро поднялась и спустилась по лестнице.

— О господи, — вырвалось у нее.

На носилках, закрытые простынями, как покойники, лежали два тела. Одно совсем маленькое, другое — побольше.

Девочка и мальчик. Мальчик — поменьше, а девочка… Она почувствовала дрожь в руках.

Как Душка и Павлик. Нет, так не бывает. Она уже и так настрадалась. Может быть, порцию страданий все-таки надо нормировать, а?

— Им уже нельзя было помочь.

Голос медсестры прозвучал ровно, но вряд ли в нем звучали нотки утешения или сострадания.

Она кивнула и медленно отогнула уголок простыни, закрывающей маленькое тельце мальчика.

Нет…

Она отшатнулась, пытаясь удержаться на ногах, ухватилась за стену.

Павлик?! И Душка?!

Она не стала открывать второе тело. Не стала делать себе еще больнее. Сейчас ей нечем было дышать.

Она пошла к выходу.

Это обман. Павлик и Душка живы. Они дома. Они не выходили из дома…

— Их сбил красный джип.

Обернувшись на шепот, она заметила, как женщина, шептавшая это, засмущалась и отвернулась.

Анна сделала шаг к двери.

— …занимались сексом… Не заметили…

— Ее муж и Ариадна?

Анна не стала оборачиваться. Теперь к боли примешалась злость.

О, как она его ненавидела!

— Возьмите, это вам поможет!

Она посмотрела на говорившего. Это был хирург, протягивающий ей странный предмет, завернутый в клетчатый носовой платок.

Анна взяла его, машинально сказав:

— Спасибо…

На ощупь предмет был твердым и холодным. Анна развернула его и увидела, что это револьвер.

Она усмехнулась.

Что ж… Раз народ хочет дальнейших зрелищ — он их получит. Ей уже все равно. Ее боль переполнила пределы выносимого.

Она вышла в темноту.

Красный джип она не увидела, зато сразу увидела Кирилла. Он сидел на земле, бессмысленно уставясь в небо, и мычал, как подстреленное животное.

Анна позвала его:

— Кирилл!

Он поднял глаза, в которых стояли слезы.

— Анна? Я не знал, что так получится… Я не знал!

Его лицо расплывалось.

Она попыталась улыбнуться ему, сказать, чтоб он не боялся, потому что в смерти нет ничего страшного. Гораздо страшнее остаться здесь с этой болью, которая рано или потом перейдет в покорность, и тогда их ничего не спасет…

Зачем жить, когда у них нет теперь ни Мишки, ни Павлика, ни Душки?