Большая книга ужасов. 62 - Ирина Щеглова Страница 40

Прямо над неподвижным телом на крюке от люстры сидел ворон. Неожиданно, взмахнув крыльями, птица спикировала прямо на Лилю, вцепилась когтями в волосы. Иван, не раздумывая, кинулся на помощь. Ворон с хриплым карканьем ударил крыльями, Лиля завизжала, закрыла руками глаза. Черный отточенный клюв нацелился ей в темя, но Ваня прыгнул и схватился за него. Необычайно сильная птица хлестнула Ивана жесткими крыльями по лицу, вырвалась, поднялась к потолку и оттуда упала на Ивана, целясь клювом в глаза. Он отчаянно защищался, ворон наседал.

Лиля, подхватив с пола валяющуюся ножку от стула, замахнулась и что есть силы обрушила ее на ворона. Удар пришелся и по Ване, он завопил от боли. Ворон взмыл вверх. Пока Лиля помогала другу подняться, птица набросилась на беспомощного Санька. Иван, перехватив у Лили деревяшку, запустил в ворона. Тот отлетел, но ненадолго.

На глазах у ребят ворон становился все больше и больше. Его крылья в размахе уже могли закрыть тело Санька целиком. Клюв был подобен черному четырехгранному кинжалу. Перья топорщились лезвиями. Адский монстр, а не птица. Ворон угрожающе взмахнул гигантскими крыльями, подняв в зале пыльную бурю.

Ваня подхватил деревяшку и, закрывая собой Лилю, отступил к двери. Но деревяшка в его руке обернулась черной гадюкой. Он успел отшвырнуть ее в сторону. Змея шмякнулась об пол и зашипела, как выплеснутая на раскаленную плиту вода. Ворон ткнул в нее клювом, подбросил и проглотил.

Из-за стеллажей вышла седая волчица, прыгнула, сминая со стеклянным хрустом перья ворона, растерзала его так, что не осталось и следа.

Встряхнулась. Бока ее пошли волнами, она поднялась на задние лапы, и вдруг шкура ее разошлась, выпуская наружу женщину в длинном черном платье, с черными же волосами с проседью… она подняла голову и уставилась на ребят, глаза ее, страшные, неживые, как раскаленные угли, горели мертвенно-зеленым огнем на бледном, меловом лице.

– Кровь! – белые костлявые руки потянулись к ребятам, тонкие длинные пальцы с черными когтями скрючились. – Кровь! – стонала ведьма. – Кровь! – визжала она.

– Кровь! – вопили отовсюду тысячи голосов.

Прямо из воздуха соткались призрачные тени, окружили распростертого на полу Санька, взметнулись, зашелестели страницы книги.

Иван с ужасом узнавал призраков – мальчика лет десяти, парня и девушку, солдат и офицеров в немецкой форме времен Второй мировой войны, еще одного парня, – все они, понуро опустив головы, стояли плотным кольцом, замыкая внешний круг пентаграммы.

– Ой, мамочки! – пискнула Лиля. – Господи, помилуй! – и вдруг тоненько, торопливо начала читать «Отче наш», мелко крестясь.

Иван скорее по наитию повторил за ней, осенив себя крестным знамением. Пентаграмма на полу вспыхнула, тени заметались, разевая рты в беззвучном крике. Язычки пламени устремились к книге. Ведьма издала дикий протяжный вопль и упала на книгу, закрывая ее своим телом от огня.

От ее вопля завибрировали стены дома, вспучился пол, стали с грохотом падать стеллажи. Лопалась и опадала штукатурка, открывая в стенах ниши, забитые книгами. Книги, а точнее, то, что от них осталось, вываливались на пол, их страницы и переплеты, почерневшие от сырости и плесени, изъеденные мышами и насекомыми, рассыпались, страницы путались, от них вздымались облачка сухой бумажной пыли, искры от вспыхнувшего там и сям паркета падали на них и мгновенно превращали бумагу в золу и пепел.

Черная и страшная поднялась ведьма, потрясая дымящейся книгой.

– Обман! – завизжала она так, что заложило уши.

Отшвырнула книгу и, распахнув руки, прыгнула на ребят.

– Смерррть! – зарычала ведьма с замогильным завыванием. Иван ничего не успел. Только подумал: «Пропали…», как с потолка на ведьму обрушился Зинуша.

– Помогите! – услышал Иван. Голоса доносились издалека, еле слышные, но он понял – это кричали призраки.

На полу катались, сплетясь в смертельной схватке, Зинуша и Янина, оставляя за собой смоляные подтеки, сажа носилась в воздухе хлопьями, огонь пожирал остатки паркета, подбирался к беспомощному Саньку.

– Ой, ой… Спаси нас, Господи, огради нас, Господи! – всхлипывала Лиля, бочком пробираясь к телу дедова сменщика.

– Помоги мне, Ванечка, – она взяла Санька за руки и поволокла к выходу. Иван, не раздумывая, подхватил его за ноги. Едва они успели добраться до двери, как потолок не выдержал и рухнул, накрыв обломками сражающихся в огне противников.

Ребята выволокли Санька на лестницу, кашляя и задыхаясь, ничего не видя из-за пыли и гари, спустились вниз и, наконец, выбрались из дома.

Дом полыхал. Клубы черного дыма валили сквозь провал в крыше. Из окон второго этажа вырывались языки пламени.

Горящие уголья стреляли во все стороны.

– Ваня, давай быстрее, тащим его отсюда! Иначе сгорим! – Лиля, с ног до головы в пыли от штукатурки и в саже, надрываясь, волокла Санька прочь от гигантского пожара.

Ваня оттолкнул ее, взвалил парня на плечо и побежал к воротам.

– За мной! Держись рядом!

Навстречу от ворот бежали люди. Впереди всех Лилин дед.

Они что-то кричали. Громко лаял Челкаш.

Кто-то перехватил у Ивана Санька, кто-то помог Ване выбраться за ворота. Там он упал на траву, рядом без сил опустилась Лиля.

Подбежала фельдшерица, Ваня отмахнулся.

– Его посмотрите, – кивнул в сторону Санька.

Пожарная машина приехала не сразу. А когда приехала, дом почти догорел. Тушили дымящиеся постройки, раскидывали тлеющие бревна. Санька увезла «Скорая помощь». Ребят и деда отвез домой участковый на своем «уазике».

– Дал бы я тебе, – беззлобно сказал дед Ивану, – да не могу, если бы не ты, сгорел бы наш Санек.

У Ивана не было ни сил, ни желания спорить с дедом. Он лишь спросил:

– Как вы узнали о пожаре?

– Его благодарите, – указал дед на Челкаша. – Прибежал в деревню и такой лай поднял, бросался на людей, думали, взбесился. А тут мы с бабкой с автобуса, он – к нам. Я-то сразу понял, дело неладно. Веди, говорю, Челкаш. Умный пес! – дед потрепал собаку по загривку.

– Дети-то падают на ходу, – заметила бабушка, – а ну, марш спать!