Чужая жизнь - Ньевес Эрреро Страница 4

— Оно было единственным совместимым из всех, имевшихся в больницах в радиусе нашего действия, — говорила Мария, передавая данные по телефону. — Повторяю, нам очень повезло. Оно будет здесь через два часа. Да, я знаю, что это наш предел.

Поскольку координатор по трансплантологии использовала в разговоре гораздо больше слов, чем обычно, Ориана поняла, что она ведет переговоры с кем-то из высшего руководства больницы.

— Ожидаю, когда ко мне поступят все документы, — продолжала беседу Мария. — Известно, что донор попал в автомобильную аварию. Да, действительно, его сбила машина, когда он переходил улицу. Он шел по пешеходному переходу, и наехавший на него автомобиль протащил несчастного вперед.

Голос с другого конца провода требовал уточнения деталей.

— Сообщу, как только получу дополнительную информацию. Буду держать тебя в курсе.

Она повесила телефонную трубку и уставилась на Ориану.

— Ты ничего не слышала, не так ли?

— Ну, конечно же.

— Донорство носит анонимный характер. Ты не можешь использовать никакие данные из тех, о которых я говорила по телефону. Если информация просочится, я буду знать о том, чья это вина. Отец парня подписал документы?

— Да, вот бумаги.

— Приготовься к очень тяжелому дню, — сказала Мария, глядя Ориане прямо в глаза.

В зале ожидания друзья Лукаса впервые столкнулись с мыслью о смерти. Джимми, блондин, который внешне выглядел старше, чем остальные ребята, переживал происходящее очень тяжело. Он вообще не мог говорить о болезнях, потому что сразу же начинал чувствовать их симптомы. Сейчас он находился в полубессознательном состоянии, испытывая почти то же, что и человек, которому предстояла операция. У него возникла боль в груди, он был сильно подавлен, что, конечно же, заметили друзья.

— Ты плохо выглядишь! У тебя что-то болит? — спросил Лео. В кругу друзей он был самым сильным во всех смыслах.

Лео был того же роста, что и Лукас, но его руки и ноги отличались более развитыми мускулами.

— Да, у меня болит здесь, внутри, — сказал Джимми, указав рукой на грудь.

— Это нормально, у тебя вот-вот случится инфаркт.

— Не обращай внимания, Джимми! Ты же знаешь, что он зверь, — сказала Сильвия, единственная девушка в группе.

Сильвии еще не исполнилось семнадцати. У нее были длинные светлые волосы, глаза цвета меда и увлечение, импонирующее ее друзьям: боевые искусства.

— Молчите, старики! Похоже, вы забыли о том, что мы находимся в больнице, — произнес Виктор, который был четвертым в группе и единственным, кто мог бы оказаться на месте Лукаса. Вот уже три года, как он начал быстро терять зрение, и болезнь прогрессировала. Неожиданно его глаза стали испытывать макулодистрофию. Виктору уже предсказали будущее: он ослепнет. Сейчас он защищал глаза темными градуированными очками. Виктор был очень светлокожим, одного роста с Сильвией, редкие волосы едва прикрывали макушку юноши.

— Что, наложил в штаны? — продолжал приставать к Джимми Лео, не обращая никакого внимания на то, что сказали ему друзья. — Единственное, что тебя беспокоит, — это страх. Всегда одно и то же. Кому действительно плохо, так это не тебе, а Лукасу. А у тебя все в норме.

Джимми уселся на одном из стульев в отдалении от остальных. Сильвия пристроилась рядом с ним.

— Дыши глубоко и постарайся медленно выдыхать ртом. Увидишь, постепенно ты начнешь чувствовать себя все лучше и лучше.

Лео не выносил приступов паники, которые овладевали его другом каждый раз, когда ситуация брала верх над Джимми. То, что произошло сейчас, действительно выбило всех из колеи. Они узнали о случившемся очень быстро. Руководитель учебной группы и преподаватель родного языка сообщил о том, что Лукас попал в больницу в тяжелом состоянии и что он опасается за жизнь ученика. Кажется, врач пришел на помощь в первые секунды после аварии, и Лукаса незамедлительно доставили в больницу.

Дело в том, что сейчас Лукас находится между жизнью и смертью. На какой стороне он окажется, зависит от очень сложной и трудной операции. Любая задержка с прибытием донорского сердца или подготовкой к хирургическому вмешательству могут стать губительными для юноши.

— Папа, Лукас изменится с новым сердцем? — Вопрос Луиса вернул Хавьера в зал ожидания.

— Возможно, изменимся мы все, — с трудом выговорил отец. — Твоему брату достаточно будет просто выжить. Верю в то, что ему это удастся. По натуре он боец.

— Тебе и правда не важно, что у него будет сердце другого человека?

— Это действительно не имеет для меня значения. К тому же я потрясен благородством, проявленным семьей другого человека, которая пошла на такое для того, чтобы спасти чужую жизнь.

В этот момент в зал ожидания вошла Ориана и сообщила собравшимся о том, что все идет по плану. Донорское сердце доставят в больницу в течение двух часов, и все будет готово для проведения самой длительной операции из всех, которые делали в этом учреждении.

Когда делали операции по пересадке органов, на четвертом этаже происходило какое-то оживление. У больных возрождалась надежда. Следующая операция могла спасти жизнь им.

— Скажите, сестра, а чье сердце получит мой брат? — осведомился Луис, поправляя пальцем очки, которые немного сползли на нос.

— Донорство является анонимным. Мне не позволено давать вам какую-либо информацию по этому поводу, — ответила Ориана ребенку, дотронувшись до его лица.

Медсестра не сказала больше ни слова и отправилась в отделение интенсивной терапии, чтобы посмотреть на Лукаса.

Он был белым. Казался сделанным из воска. Ей никогда не приходилось видеть столь юного пациента, жизнь которого зависела бы от пересадки сердца. И все из-за аварии на дороге! Жизнь полна парадоксов. Судьбе было угодно, чтобы в день своего семнадцатилетия парень начал новую жизнь. «Для Лукаса уже ничего не будет как прежде, — подумала Ориана. — Конечно, он будет смотреть на мир иначе, чем делал это до сих пор».

Она считала уже свершившимся то, что Лукас выкарабкается. У нее не возникало и мысли о том, что операция может оказаться неудачной.

Ориана перестала смотреть через стекло и направилась к палатам. В коридоре она встретилась с Мариан, пациенткой, перенесшей вторичную трансплантацию после отторжения. Она очень медленно шла ей навстречу. Это была первая прогулка женщины после операции. Она улыбалась так же, как и тогда, когда проснулась последействия наркоза. Мариан была особенной женщиной, не лишенной кокетства. Прежде чем заговорить, она привела в порядок волосы.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Ориана.

— Отлично! Вы же видите. Привыкаю к новому сердцу…

— Если я попрошу вас об одолжении, вы сможете мне помочь?

— Если это в моих силах, рассчитывайте на меня!