Пятый убийца, или Этюд в кровавых тонах - Андрей Себежский Страница 4

Капитан покивал:

– Биографию свою рассказываешь как по писанному… Молодец!.. Почему ты гонял каких-то демонов в бреду?

– Чего в бреду только ни бывает. Уж поверьте мне как врачу.

– Но ты сам сказал, что служил в Беркширском полку. А про этот полк чего только ни рассказывали, пока его не потрепало при Майванде. Была там такая, говорят, рота капитана Сэкера.

Ватсон помолчал.

– При всем уважении, сэр, про моряков тоже много чего рассказывают.

Капитан коротко посмеялся.

– Но про сэкерцев говорили, что этих головорезов обучали воевать с нечистью. А в бреду ты гонял демонов. – Взгляд капитана как будто пронизывал Ватсона.

– Сэр, я был у беркширцев всего несколько дней. О роте Сэкера я слышу впервые. Все знают, что никакой нечисти не существует. И я не видел никаких головорезов, я видел лишь солдат и офицеров, которые доблестно служили своей Родине! А что про демонов – так все мы там с ними воевали. После всего, что я видел, я не могу назвать наших врагов по-другому.

– Ты молодец, Джон. – Капитан наклонился к нему: – А теперь послушай меня, сынок. Я потом отдам тебе твой пистолет. Пусть в нем серебряная пуля, но я отдам. Ты очень хорошо отвечаешь на все вопросы, что я задал тебе. И больше ты их от меня не услышишь. Но также потрудись сделать так, чтобы никто больше не услышал от тебя ни о демонах, ни о Беркширском полку. Ведь ты же числишься в 5-м Нортумберлендском? Вот про него только и говори.

– Да, сэр, слушаюсь, сэр…

Капитан жестом подозвал сестер и поднялся:

– Ну что ж, сынок. Здоровья тебе! Надеюсь, мы друг друга услышали.

Стиснув зубы, Ватсон приподнялся.

– Конечно. Спасибо Вам! И Вам, Джейн… И Вам, Лаура. Я приступлю к работе сразу же, как только смогу.

***

Джон Ватсон… Джон Х. Ватсон…

Он лежал на спине и смотрел в потолок, не слыша храпа и стонов, скрипов и шума волн… В неверном свете ламп в трюме было почти темно, и неровные колыхающиеся тени, казалось, угрожали превратиться во что-то зловещее. Но он не обращал внимания и на них.

Он вспоминал. Восстанавливал по кусочкам, по крупицам ту жизнь, которая была у него до корабля, и старался построить ту, которая ждет его по прибытии в Англию… Джон Х. Ватсон… Кто ты и во что превратился?.. Долго ли будут тебя мучить видения кошмарных существ той зловещей битвы, в которой ты был ранен?.. И что ждет тебя впереди?.. Ведь у тебя нет ничего… Только заштопанная дыра в плече, медицинские инструменты, небольшая военная пенсия – и страшные видения… Кому ты нужен? Что будешь делать?.. Хирург, который больше не может делать операции. Человек, у которого нет ничего и никого, держит путь в Лондон, в этот огромный мусорный ящик, куда неизбежно попадают бездельники и лентяи со всей империи…

Еще и эти «дьявольские» припадки… Самое главное сейчас – это научиться контролировать эти вспышки, чтобы, в идеале, никто о них не знал даже. Иначе найти свое место в Англии будет очень непросто.

Джон подумал, что любого другого такое положение повергло бы в уныние – но он почему-то на самом деле его не ощущал. Это молодость, решил он. Молодость и свойственный ей чертов оптимизм. Ведь ему не было еще и тридцати. А значит, если он не помрет в этой душегубке, то впереди еще как минимум столько же и – кто знает, может быть, все наладится?..

Уже на следующий день он понял, что ему просто невыносимо так лежать. По-хорошему, ему нужно было бы полежать примерно неделю. Но он видел, как сбиваются с ног сестры милосердия, в том числе Джейн и Лаура, ухаживая за больными. Слышал стоны людей, которым наверняка мог помочь. И самое главное: работа отвлекла бы его от страшных видений той битвы – кажется, единственного, что он на самом деле помнил…

Но было и то, что его удерживало. Раненая, непослушная рука. Каждый раз, пытаясь сжать и разжать пальцы, морщась от боли, он все отчетливее понимал, что хирургом ему уже больше никогда не быть… Ничего, открою частную практику, утешал он себя – но утешением это было почему-то слабым…

Справа от него лежал раненый драгунский офицер, совсем еще молоденький, слева – старик-каптенармус с пробитой головой. Старик не мог разговаривать и изъяснялся жестами, поэтому Ватсон так и не понял, что же с ним произошло. Кажется, недалеко от него произошел взрыв, и осколок снаряда застрял у него в голове… Ватсон ободряюще улыбался ему, а про себя недоумевал, как этот далеко не молодой мужчина еще жив.

С драгунским офицером они разговорились. Это именно он повис на Ватсоне, когда у того снова начались видения и он целился в медсестру. Звали его Джеймс Кортни, был он «кровь с молоком» и, вроде бы, шел на поправку. У него было перевязан живот – в него попала дробь. О ране своей Джеймс Кортни поначалу рассказывал, романтически затуманивая взор и бросая уклончивые фразы типа «да, тогда было очень жарко», «многие не забудут тот день» – но как-то, когда рядом не было сестер милосердия, признался Ватсону, что обстоятельства ранения были не столь героическими.

Молодой офицер добивался одной хорошенькой сестры милосердия в Индии и как-то, когда их отряд сопровождал госпиталь при переходе из одного населенного пункта в другой, предложил подарить ей красивый цветок, увиденный на вершине небольшого холма, мимо которого они проезжали. Реакцию девушки на предложение Ватсон из рассказа не понял, но Кортни лихо вскарабкался на холм, где вместе с цветами обнаружил собиравшего какую-то траву местного мальчика. Тот, хоть и находился довольно далеко, схватил лежавшее рядом ружье и разрядил в драгуна. От неожиданности Кортни поскользнулся и поэтому принял дробь не во все тело, а только в живот, после чего кубарем скатился вниз, как раз к ногам сестры милосердия – кстати, в полете успев сорвать заветный цветок. Юнца и след простыл, а из драгуна предмет его обожания повытаскивала дробь…

Честно говоря, Ватсона беспокоили оба его соседа, но на его настойчивые просьбы осмотреть их они махали рукой – старик в прямом смысле слова, а Кортни – говоря, что здоров как бык. Более того, как-то раз драгун прямо спросил, не будет ли доктор против, если он приударит за «сестричкой Джейн». Ватсон против не был, и Кортни отсалютовал ему:

– Клянусь, уже завтра она будет моей!

Завтра для него не настало.

Утром Ватсон, проспавший десять часов как убитый после снотворного, увидел, что места справа и слева от него пусты. Джейн со слезами поведала ему, что старик просто не проснулся, а молодого драгуна всю ночь била лихорадка, а под утро он умер… Оказалось, что сестра милосердия, которой он такой ценой добыл цветок, допустила заражение крови…

После этого Ватсон понял, что он не может просто так лежать – благо что проведенное в покое время помогло ему восстановить силы. С помощью Джейн и Лауры он поднялся и начал обход больных. Так началось его непрекращающееся дежурство…

Он ощущал, что работа для него теперь – это необходимость. И после этого, казалось, часами осматривал людей, промывал раны, поил, натирал, говорил ободряющие слова. Лаура и Джейн стали его ассистентками, поднося материалы, инструменты, лекарства… Раненая рука адски болела, заставляя делать перерывы в работе. Но он не растягивал эти перерывы надолго. Он видел, что благодаря их усилиям людям становилось лучше. Но видел и то, что до него их лечили из рук вон плохо.