Тьма на окраинах города - Адам Кристофер Страница 4

4 июля 1977 года

Бруклин, Нью-Йорк

Коридор был белым. Стены, пол, потолок. Картины и статуэтки. Белая белизна на белом фоне, от которой у Хоппера начала кружиться голова. Снежная слепота прямо в центре города. Представьте себе такое.

Весь дом был белым, сверху донизу, все комнаты и этажи. Снаружи он являл собой кирпичный особняк, типичный для Бруклина, но внутри – сплошная художественная инсталляция. Так что бокал с красным вином Хоппер крепко держал за чашу, а не за ножку, из опасений пролить хотя бы каплю.

Он подумал, что в таком доме могут жить только очень богатые люди, потому что лишь они в состоянии позволить себе целую армию уборщиков, которые требуются для поддержания такой чистоты. Богатые люди, возомнившие себя Энди Уорхолом ^[2]. А может быть, богатые люди, которые дружат с Энди Уорхолом или хотя бы знакомы с одним из его дизайнеров.

А еще у этих людей есть дети, двое из которых – близнецы, и они до сих пор веселятся по случаю двойного дня рождения. Праздник проходит на большой кухне в задней части дома, откуда можно выйти в пышный сад, окруженный высокими стенами. Этот невероятный оазис спрятан между старыми домами, и зелень его каким-то образом выжила в летнем пекле, которое превратило остальную часть Нью-Йорка в пыльный котел. Праздничный шум доносился даже до спартанского коридора, куда Хоппер удалился в поисках уединения (хотя бы временного) в компании с неудачно выбранным напитком.

Он поднял бокал повыше и вгляделся в его содержимое. Красное вино на детском дне рождения.

Да уж, Палмеры – не из простых.

Хоппер вздохнул и отпил немного вина. Не так он планировал отпраздновать Четвертое июля ^[3], однако понимал, что не должен никого винить. Тридцать детей (почти весь класс Сары из начальной школы) замечательно проводили время. Их развлекали профессиональные аниматоры, нанятые Палмерами специально ради этого дня. А еду и напитки (с излишним содержанием сахара) разносили официанты, которым за один выезд, возможно, платили больше, чем Хоппер зарабатывал за месяц.

Про взрослых на этой вечеринке тоже не забыли – даже для них Палмеры организовали развлечения. Если пройти дальше по белому коридору, то за одной из множества белых дверей можно было найти родителей (за исключением Хоппера), которые собрались на специальное представление. Кто-то сказал, что будет нечто вроде магических трюков. Диана уговаривала мужа пойти с ней, даже пыталась затащить за руку внутрь, но… Магическое представление?

Нет уж, ему и здесь хорошо. Одному. В бесконечно белом холле. С бокалом вина.

Из кухни послышался взрыв смеха, и ему вторил почти такой же звук с противоположного конца коридора. Хоппер посмотрел в одну сторону, потом в другую в раздумьях, к кому будет лучше присоединиться. В итоге он покачал головой, мысленно обругал себя за занудство и неумение веселиться, после чего направился к взрослым. Открывая дверь в конце коридора, он уже ожидал увидеть за ней белую комнату с белым роялем в центре – с Джоном Ленноном за клавишами и лежащей на крышке Йоко Оно.

Но в действительности он обнаружил очередную гостиную, одну из многих в этом особняке. Пожалуй, она была не настолько безжизненной, как другие комнаты: здесь белизну стен хотя бы оттенял теплый коричневый цвет книжных шкафов, вероятно, сделанных из натурального дерева и украшенных орнаментом.

Хоппер с легким щелчком закрыл за собой дверь и вежливо кивнул людям, стоявшим рядом со входом. Он заметил, что стояли в основном отцы, в то время как матери и тети расположились за большим круглым столом, занимавшим значительную часть комнаты. Все их внимание было приковано к женщине, которая сидела во главе стола, лицом к двери. Она была молода, с красным узорчатым шарфиком, обмотанным вокруг головы, а прямо перед ней стоял – вы не поверите! – хрустальный шар, черт бы его дери.

Хоппер напрягся и сжал зубы, но сдержался и не стал демонстративно смотреть на часы. Ему было неуютно здесь, он ощущал себя не в своей тарелке. По всей видимости, он единственный из присутствующих мужчин не разоделся в пух и прах на детский праздник. Другие отцы облачились в спортивные пиджаки с широкими лацканами разнообразных землистых оттенков и повязали галстуки.

«Ах, да. Пиджак и галстук в стиле «Модель Т» ^[4]: Любой цвет, который вам понравится, – лишь бы он был коричневым».

Хоппер неожиданно понял, что ему совсем даже неплохо в красной клетчатой рубашке и синих джинсах. Во всяком случае, удобно. Синтетическая ткань в такую жару – не самое мудрое решение. Кажется, несколько стоявших рядом мужчин сами уже убедились в этом, судя по их раскрасневшимся и блестящим от пота лицам.

Хоппер усмехнулся и поспешил спрятать ухмылку за бокалом вина, затем переключил внимание на сцену, разворачивавшуюся в центре комнаты. Диана сидела с еще несколькими женщинами (большинство из них были одеты в длинные струящиеся платья из хлопчатобумажной ткани, которые определенно были полегче модных нарядов мужчин), наклонившись вперед, и внимательно слушала гадалку. Та пристально вглядывалась в хрустальный шар и притворялась, будто читает будущее… интересно, чье? Синди – матери Тома?

Женщины сменили друг друга, и Хопперу стало неинтересно следить за ними. Ему вдруг захотелось выпить еще вина.

Гадалка продолжала что-то монотонно бубнить. Она оказалась моложе, чем ожидал Хоппер – впрочем, он и сам не знал, сколько лет должно быть предсказательницам судеб. Разве им не положено быть старухами? Не то чтобы это имело какое-то значение – в конце концов, это просто представление, не более.

Хоппер велел себе расслабиться, наслаждаться шоу и не быть таким мухомором.

Из задумчивости его вывел взрыв аплодисментов. Он оглянулся и заметил, что женщины за столом опять пришли в движение – к предсказательнице подсаживалась новая жертва для гадания.

Это была Диана. Она засмеялась над словами соседки, затем оглянулась через плечо. Ее глаза засияли при виде мужа, и она махнула рукой, призвав его подойти поближе.

Он бросил смущенный взгляд на остальных отцов, продвинулся вперед и встал за стулом, на котором сидела Диана. Жена протянула к нему руку, и Хоппер сжал ее, в ответ она еще раз посмотрела на него и улыбнулась.

Он ответил тем же и произнес: