Элла - Ури Геллер Страница 39

Матовое стекло и толстый мягкий ковер производили странно тягостный эффект. Она слышала суетливые возгласы матери, и почувствовала две ладони на своих плечах, поворачивающие её к дверному проходу. Где она, зачем её привели сюда? Замешательство охватило её так стремительно, что она едва понимала, кто она такая. Она продолжала держаться за плащ Питера, но среди всех этих незнакомцев он стал другим Питером — почти таким же, как люди в костюмах…

Он мягко высвобождал непромокаемую ткань из ее пальцев.

— Хочешь, чтобы мама и папа пошли с тобой? Она глядела на него, и в ее глазах плескался ужас.

— Я буду ждать здесь, — пообещал он.

— Нет! — Элла снова вцепилась в его плащ.

— Я буду смотреть на тебя из-за кулис. Не могут же они всех пускать на сцену, — Питер наклонился к ней, уперев ладони в колени, уговаривая ее, как ребенка. — И я буду посылать тебе сообщения, — он улыбнулся, и мысленно крикнул: «Все в порядке!» Потом вслух добавил: «Ты ведь по-прежнему слышишь меня?»

Она кивнула. Питер выпрямился, какая-то женщина взяла ее за руку, и мягко потянула прочь. Элла пыталась не терять Питера из виду, но люди в костюмах вдруг опять сомкнулись вокруг нее, и откуда-то раздался новый голос:

— Привет, Элла, по мне так ты выглядишь слегка напуганной, но не надо бояться, потому что все будет просто отлично, просто отлично, просто расслабься и получай удовольствие, тебе понравится, вот увидишь, иди-ка сюда, и можешь присесть, пока Эллис будет разбираться с твоим гримом.

Голос не просто обращался к ней — он выплеснул на нее целый водопад слов. Сначала Элла даже не рискнула поднять голову, чтобы попытаться увидеть, кто это с ней разговаривает.

Над головой раздалось жужжание и приглушенный хлопок, три блестящих круглых лампы брызнули светом. Она присела от неожиданности, взглянула вверх, и в одно мгновение под веками у нее запечатлелись голубые и зеленые треугольники. И в следующие несколько минут, стоило ей моргнуть, перед ней вспыхивали цветные фигуры.

— У нее волосы мокрые, — произнес женский голос. — Мне нужен фен.

— Ты что, попала под дождь, Элла, там ужасно мокро на улице, я и сам едва не промок, теперь тебе надо постараться не простыть, но здесь, в студии, всегда так тепло, просто замечательно, нет, правда, только погляди, от тебя уже пар идет, это из-за софитов, ты похожа на кипящий чайник! — обладатель голоса-водопада потрепал ее по руке, и Элла в первый раз бросила на него взгляд.

— Есть хороший анекдот: один экстрасенс говорит другому экстрасенсу: «Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю, ха-ха-ха, нет, я тебе точно говорю, ты похожа на чайник, от тебя такой пар идет, посмотри только на свои плечи, впрочем, неважно, твоему красивому платьицу только на пользу, что оно просохнет, и думаю, Элис, в конце концов, не понадобится этот ее фен.

Каждое слово в этом потоке было ясно различимо; он ни разу не запнулся и не остановился, чтобы подумать.

Он говорил с акцентом. Она и раньше слышала такой акцент, только тогда люди разговаривали гораздо медленнее. Он был ирландцем. Как мистер Мак-Налти.

— Ты знаешь, кто я такой, Элла, ты уже раньше смотрела нашу программу, у тебя есть дома «Нетворк Юэроп», может быть, спутниковая антенна или кабель? Я Финеас Финниган, это моя программа, это ток-шоу. Смысл в том, что ты можешь говорить все, что захочешь, а я буду слушать — это твой шанс поведать миру о том, что накипело, о вещах, к которым ты неравнодушна…

Чьи-то руки, нажав, усадили ее в кресло. Широкий резиновый раструб телекамеры на длинном рычаге едва не ткнулся ей в лицо, и снова уплыл. Финеас Финниган, постоянно разглаживая руками заворачивающийся галстук, лацканы и манжеты едва ли не светящегося зеленого пиджака, подпрыгивал у нее перед носом. Он был не старше Питера, но намного ниже ростом. Кожа под волнами тонких, песочного цвета волос, местами была обесцвечена.

— Мы приглашаем в это шоу всех звезд, знаешь ли. А ты фанатка какой-нибудь группы, тебе нравятся «Лайф Бойз», вчера у нас здесь были Робби и Майкл из «Лайф Бойз», как тебе это нравится, ты по ним фанатеешь? Робби сидел как раз на том стуле, на котором сейчас сидишь ты, или это был Майкл, да-да, прямо на этом стуле, мы приглашаем всех звезд, и я скажу тебе, почему, — он на долю секунды остановился, чтобы следующая тирада прозвучала доверительнее: — Это потому, что я сам выбираю гостей, и мне в моем шоу нужны только самые восхитительные и противоречивые личности, так что когда я увидел твои фото в «Пост», я понял, что должен заполучить тебя в мое шоу.

Быстрые руки приподнимали и расчесывали влажные волосы Эллы. Она терпеть не могла, когда к ним прикасался кто-то, кроме её самой, и дернула головой, но уверенные руки продолжали подхватывать и расчесывать. Элла потянулась было, чтобы высвободиться, но настойчивые руки усадили ее обратно.

— Какие чудесные у тебя волосы, Элла, спорим, ты их никогда не стригла, но разве тебе не требуется каждый раз куча времени, чтобы мыть их, и я готов поспорить, что тебе приходится проделывать это каждый день, конечно, я просто завидую, потому что если даже я буду отращивать свои с этой минуты и до могилы, им никогда не стать такими длинными, как у тебя, на самом деле, ты не поверишь, но я начал малость лысеть на затылке, ну, не то чтобы ты могла это заметить, потому что я слежу за тем, чтобы девочки как следует зачесывали их назад, это не тщеславие, это просто телевидение, мне-то наплевать, но зрители ужасно придирчивы, ужасно придирчивы, о'кей, мы почти готовы, Элис, поторопись-ка, родная, потому что секундочек через девяносто хотелось бы начать, я не хочу никого держать тут дольше чем нужно, у нас сегодня еще полно дел.

Руки нанесли пудру на лицо Эллы, и стали похлопывать по носу, щекам и подбородку. Она моргнула. Пыль мерцала в ярком свете. У пудры был какой-то «технический» привкус, похожий на сухую сажу, которую соскребли с двигателя.

— О'кей, а теперь попрошу всех уйти со сцены. Это относится и к вам, наш благородный рыцарь сэр Перегрин, благодарю вас, вот так, еще капельку назад, и тогда у нас не будет никаких неприятностей с камерой.

«Костюмы» удалились, руки оставили лицо Эллы в покое, а Финеас Финниган неожиданно нырнул в представительное мягкое кресло ведущего. Элла пристроилась на краешке почти такого же, если не считать цвета: оно было ярко-алым, а кресло Финнигана — коричневым. Софиты, как луны, отражались в непрозрачном стекле круглого кофейного столика, стоявшего между ними.

Элла поймала взглядом свое отражение, и собственное умело накрашенное лицо поразило ее своей миловидностью.

— Элла, как прекрасно, что нам выпал такой шанс познакомиться поближе, я всегда уверен, что интервью пройдет как по маслу, если нам с моим гостем удается заранее немножко поболтать по-дружески, это способствует душевному покою, теперь я настроен очень положительно, очень оптимистично, в этой истории кроется такой огромный потенциал для человечества, а теперь я хочу, чтобы ты полностью расслабилась, ты все еще выглядишь немного скованно, можешь откинуться назад, все нормально, кресло никуда не укатится, оно ведь не живое, ты знаешь, хотя на самом деле мы поощряем зрителей думать, что оно-таки живое, так что не рассказывай никому, а то выдашь наш маленький секрет, мы просто собираемся записать наш разговор и, как я сказал, я хочу, чтобы ты говорила искренне, от чистого сердца, что бы там у тебя в сердце ни пряталось, я хочу, чтобы ты рассказала мне об этом, я хочу, чтобы ты видела во мне своего друга, исповедника, если хочешь, можешь даже представить, что я священник…