Ангелы Монмартра - Игорь Каплонский Страница 39

– Удачи! – крикнул актер. – Желаю выжить и увидеть победу!

Пехотинцы снова разместились в салоне. Гастон уже был готов поверить, что беседа с колдуньей – всего лишь причуда воображения.

* * *

– Огонек! – закричал пехотинец Лаваль. – Клоун не обманул!

Гастон присмотрелся и действительно увидел невдалеке яркую точку.

– Интересно, – сказал сержант. – Мы двигались по бездорожью и срезали добрую часть пути, не иначе. Тем лучше. Остановите авто!

Маранбер заглушил мотор.

– Эй, скорее сюда! – закричали вывалившие из салона пехотинцы. – Мы здесь!

Огонек качнулся и начал быстро приближаться.

– Будут неприятности, – покачал головой сержант. – Надо заранее обдумать рапорт. Ясно одно, командование нас хвалить не станет.

Огонек был совсем близко, когда им ответили…

Раздались гортанные выкрики, и темнота озарилась выстрелами.

* * *

– Всем за насыпь! – надрывно заорал сержант. – Патроны экономить!

Пехотинцы рассыпались цепью и залегли у дороги. Лишь когда пуля разбила фару, Гастон сообразил, в чем дело. Таксист упал у переднего колеса. Уши заложило от резких хлопков. С той стороны раздался залп – уже гораздо ближе.

– Никто не ранен? Влипли!.. – Сержант сорвал голос. – Немцы поперли! Брошан, где гранаты?

Из своего укрытия Маранбер успел заметить, как в воздух взметнулся темный шарик. На секунду повисла тишина, потом коротко грянул гром. Местность озарилась яркой вспышкой. Со стороны противника раздался вопль, затем крики ярости.

– Кажется, один готов, – прохрипел сержант. – Не отступать!

Немецкая граната разорвалась в нескольких метрах от такси. По капоту заскрежетало, звякнули разбитые стекла.

Маранбер почти оглох. Он перевернулся на бок, свернулся калачиком и заткнул уши склизкими от грязи руками. Рядом снова разорвалась граната, ударная волна едва не перевернула авто.

Они же целятся в меня, подумал он. Нет спасения! Но нельзя умирать, надо еще кого-то спасти… Да, колдунья?..

Одна за другой над головой свистнули две пули.

Немцев было больше, и они окружали маленький отряд. Это таксист определил по выстрелам: вспышки рассыпались полукругом, охватывая такси с севера.

– Всем отползти от машины! – приказал сержант. – Если она взорвется, мы будем как на ладони!

Не уйду, вдруг решил Маранбер. Пусть лучше убьют. Потом кто-нибудь скажет: погиб красиво, на фронте…

И всё же умирать не хотелось.

Германцы дали залп. Кто-то вскрикнул – кажется, грязнощекий. Я ведь даже не знаю его имени, вспомнил Гастон.

По отрывистой команде враги разом вскочили и, пригнувшись, с винтовками наперевес, рысью побежали к дороге.

– Оружие! – Гастон пытался перекричать грохот стрельбы. – Дайте винтовку, черт подери!

Сержант бросил таксисту револьвер. Маранбер не успел поймать оружие, ствол больно ударил в предплечье.

Прямо перед Гастоном возникли двое солдат в шинелях незнакомого покроя. Стволы их винтовок одновременно поднялись. Гастон обеими руками схватил револьвер и выпустил им навстречу три пули.

– Майн мута'! – захрипел один из врагов и всем телом рухнул навзничь.

От неожиданности второй поскользнулся, выронил винтовку и упал на колени. Он выставил перед собой руки и заныл:

– Нихт шисн… битте… нихт…

– Держи его на мушке! – закричал сержант.

Скуля, германец лег на дорогу.

Гастон проглотил горькую слюну. Убитый был пожилым и крепким, седые волосы выбились из-под серой полевой фуражки. Меж пышными бакенбардами застыл кровавый оскал.

Таксист нисколько его не жалел. Лишь противно дрожали руки, в которых он сжимал жесткую рукоять револьвера. Второй – пленник Маранбера – оказался почти мальчишкой с едва заметными усиками. Парень лежал смирно, глядя мимо таксиста бессмысленными, полными слез, глазами.

Старый волк учил охотиться молодого волчонка.

* * *

Сквозь шум боя послышалось…

Нет, не послышалось. За ближайшим холмом загудели моторы. Шоссе озарилось лучами фар.

К месту боя спешили два грузовика – но чьи?

Сержант понял первым. Он выстрелил в воздух и закричал:

– Франция здесь!

Немцы кинулись врассыпную. Еще одного настигла пуля.

Из грузовиков выпрыгивали солдаты и бросались вслед убегавшим.

– Брать в плен! – кричал чужой голос, командными нотками похожий на голос сержанта. – Ни один не должен уйти! Ни один!..

Гастон поднялся с земли и оперся спиной на вспоротый осколками капот.

Сержант уже стоял навытяжку перед двумя офицерами.

– По причине поломки автомобиля отстали от колонны в Нантей-ле-Одуэн. В связи с плохой видимостью и из-за трудноопределимых в темноте ориентиров потеряли направление и поехали через поля напрямую. Здесь дали встречный бой превосходящим силам противника…

Встречный бой, усмехнулся Гастон. Красиво звучит.

– …с малыми потерями дождались подкрепления. Рядовой Брошан ранен в бедро. Доложил сержант Пепиньер, шестая армия…

Смешная фамилия. Надо запомнить.

К грузовикам тащили пленных немцев – шестерых молодых ребят, которые отличались от героической четверки французов разве что шинелями да номерными пикастыми касками.

Один из них, плененный Маранбером мальчишка, на мгновение вырвался и подбежал к Гастону. Лязгнули затворы.

– Не стреляйте! – крикнул таксист.

Паренек с виноватой улыбкой что-то извлек из кармана и протянул Маранберу. Пленного тут же схватили за шиворот и потащили к машине.

В руках у Гастона оказалась красная книжечка с золотым тиснением на обложке. Таксист был бельгийцем и прекрасно знал немецкий.

Эрнст Гофман, «Золотой горшок. Сказка из новых времен».

В имени автора было нечто знакомое и ностальгическое, из детства, с запахом рождественской елки. Кажется, этот Гофман написал еще одну историю – о деревянном швабском уродце, который что-то не поделил с мышиным королем.

– …Ничего, разберемся, – кивнул офицер сержанту. – Пленных доставить в штаб. Оттуда сразу протелефонируйте в ставку. Скоро противник обнаружит исчезновение патруля, всем быть готовыми к бою!.. А вас, герои, с боевым крещением!

Рыжеволосая колдунья была права…

Пехотинцы Пепиньера взяли винтовки на караул.

* * *

Так начиналась битва на Марне.

* * *

Светало.