Дом призрачных лиц - Хелен Грей Вестон Страница 39

Я задумала нанести Ситонам внезапный визит и проверить, дома ли Сара. Следовало бы взять экипаж, но я не хотела, чтобы кто-нибудь знал о моих намерениях. Мне самой было неловко сознавать, что я по сути дела выслеживаю мужа, но к этому меня вынуждали обстоятельства.

Я собиралась пойти кратчайшим путем, хотя для этого нужно было миновать кладбище, потом пройти мимо реки, там, где всего несколько дней назад лежал труп Мирабел. Но когда я приблизилась к ограде кладбища, решимость едва не изменила мне. Легкий ветер покачивал деревья, и каждая из теней казалась человеком, готовым кинуться на меня. Еще немного, и я, подобрав юбки, бросилась бы домой, крича от непреодолимого ужаса. Подавляя дрожь, я поспешно миновала темную громаду затонувшего плавучего дома. Ни один луч света не блеснул в его окнах в эту безлунную ночь. Лишь несколько звезд освещали мне путь.

Когда из темноты возникла усадьба Ситонов, я долго не могла поверить, что мне удалось добраться без происшествий. Как ярко освещены у них окна, подумала я. Должно быть, смогли купить себе масла для ламп. Хорошо бы у нас его было побольше – надоело жить при свечах.

Я поднялась по широкой лестнице, взяла тяжелый латунный молоток и постучала. Стук эхом разнесся по дому. Дверь открыл Эдвин. Увидев меня, он застыл с открытым ртом, а потом принялся суетливо прятать ружье, с которым вышел мне навстречу. В конце концов, Эдвин сумел пристроить его за косяк и распахнул дверь настежь.

Я сделала вид, что не заметила его замешательства.

– Какой приятный сюрприз! – пролепетал он. – Проходите, Нэнси, я рад вас видеть. А где же ваш экипаж?

Он удивленно посмотрел мне через плечо, ожидая увидеть Алвину, Бесс или Карлу, но, никого не обнаружив, закрыл за мной дверь.

– Я пришла одна, – пояснила я. – Хотела встретиться с Сарой по поводу своего платья.

– Мне очень жаль, но Сара уехала в Новый Орлеан и, возможно, она останется там до самого бала.

– Досадно, – обронила я, – Вообще-то я собиралась прийти еще вчера, но…

– Вчера вы тоже не застали бы ее, – перебил он. – Всю эту неделю она почти не бывает дома. Присаживайтесь, Нэнси.

– Нет, благодарю вас, мне пора.

– Куда же вы! – воскликнул он, довольно бесцеремонно схватив меня за полу плаща. – Почему бы нам не посидеть запросто, по-соседски?

– Мне не хотелось бы оставаться здесь в отсутствие Сары, поймите меня правильно.

– Я думаю, нет ничего предосудительного в том, что друзья поболтают о том о сем, выпьют по бокалу портвейна. Сейчас принесу бутылочку – еще довоенный!

– Мистер Ситон, я уже сказала, что не могу остаться с вами тет-а-тет.

– Полноте, кто об этом узнает, – улыбнулся он снисходительно. – Ведь мы же друзья. Можно сказать, старые друзья!

И прежде чем я успела что-либо сообразить, Эдвин порывисто обнял меня, притянул к себе и припал к моим губам в страстном поцелуе. Я пыталась оторваться от его жадных горячих губ, и, чувствуя, что силы слишком неравны, отчаянно пнула его в голень каблуком сапога. Эдвин вскрикнул, выпустил меня и скорчился на полу, схватившись за ногу…

Только отбежав на безопасное расстояние от дома, я остановилась, чтобы перевести дух, и с брезгливостью вытерла губы тыльной стороной ладони. Мое отношение к так называемому «старому другу» претерпело за эти несколько минут весьма значительные изменения. Но на кого мне было гневаться, кроме самой себя? Могла бы и догадаться, что произойдет, если я приду сюда одна. Неудивительно, что Эдвин дал моему ночному визиту превратное толкование. Но Тео и Сара… Я почувствовала, как во мне поднимается глухая ярость. Слова Бесс, сказанные будто невзначай, становились все более похожими на правду. Что же мне теперь делать, что? – исступленно спрашивала я себя.

Слезы горькой обиды высохли на щеках, и теперь я чувствовала лишь пустоту и отчаяние.

Но ведь то, что Сара и Тео в Новом Орлеане, вовсе не означает, что они там вместе, пыталась уверить я себя. Бесс просто завидует и хочет отомстить мне, вот и придумывает всякую чушь.

Только проходя мимо кладбища, я вспомнила, что кругом ночь и неведомые опасности подстерегают меня за каждым деревом. И в тот же миг передо мной выросла фигура, облаченная в черный плащ. Из-под капюшона, растянув губы в уродливой гримасе, на меня воззрилась знакомая маска – отвратительная физиономия в обрамлении длинных спутанных черных волос.

Я коротко вскрикнула и бросилась бежать, с ужасом ожидая услышать шум погони. Миновав ограду кладбища, я свернула на дорогу, ведущую к дому, и вдруг… словно материализовавшись из тьмы, безмолвная фигура вновь возникла передо мной. Меня охватила паника – человек не мог двигаться так быстро! Стоило мне еще раз крикнуть – и я упала бы без чувств. Поэтому, не издав ни звука, я бросилась направо, прочь от кладбища.

Сердце готово было вырваться из груди, а легкие – разорваться от напряжения, но я бежала и бежала, больше всего боясь споткнуться и упасть. Это было отчаяние зверька, преследуемого безжалостным хищником. Неподвижная фигура, погруженная в гробовое молчание, вселяла куда больший ужас, чем если бы она двинулась на меня с угрожающим ревом. Чудовище словно хотело, чтобы мое внимание было целиком приковано к его застывшему лицу, которое, казалось, сам дьявол изваял из трупного мяса.

Я взбежала на крыльцо и толкнула дверь, моля Всевышнего, чтобы ее не успели запереть. Ворвавшись в холл, я дрожащими руками закрыла дверь на замок и без сил рухнула на стул, дыша, как загнанная лошадь.

Во всем доме царила мертвая тишина. Старый Мэртсон, как всегда, лег раньше всех, Алвина и Бесс поднялись в спальни следом за ним. Только Карла обычно задерживалась – потушить свечи и лампы и накрепко запереть на ночь все двери.

Лишь спустя полчаса меня перестала бить дрожь, и я почувствовала себя способной привести в порядок свои мысли и изъясняться членораздельно. Тогда я отправилась будить Алвину – к кому еще можно было сейчас обратиться? Но у самой двери я остановилась, вспомнив о том, чем это закончилось в прошлый раз, и решила не поднимать тревоги. Я была жива и здорова, значит, могла просто запереться в своей комнате, где мне ничто не угрожало.

Войдя в спальню, я зажгла свечу и тщательно заперла дверь. Переодеться и расчесать волосы стоило мне немалого труда – костяной гребень казался тяжелее гранитного булыжника.

Я нашла в ящике четыре большие свежие свечи и поставила их в канделябр. Этих свечей должно было хватить до восхода солнца.

Но даже яркий свет не принес мне успокоения. Не в силах больше бороться с собой, я уткнулась в подушку и долго, безутешно плакала, пока сон не сморил меня.

Я проснулась с ощущением чего-то тревожного, происшедшего совсем недавно. Но только увидев догорающие в канделябре свечи, я вспомнила о событиях минувшей ночи. И хотя страх вернулся вновь, он был все же несравним с леденящим ужасом, испытанным мною вчера.

Когда придет Тео, надо будет, не теряя времени понапрасну, спросить его прямо, встречается ли он с Сарой. Я должна знать правду, как бы мучительна она ни была. Если мои подозрения небезосновательны, я тут же уеду. Я люблю Тео, но делить его с другой женщиной для меня немыслимо. Что касается будущего, то оно меня мало беспокоило. В свое время меня часто приглашали работать в больницах – обучать девушек профессии сестры милосердия, – так что нищета и прозябание мне не грозили. Но если отдаленное будущее меня не страшило, ближайшее было как в тумане. Почему человек в плаще и маске не тронул меня? Или это была лишь еще одна угроза? О чем же меня таким образом предупреждают? Единственно логичный ответ – чтобы я не ехала на бал. Куда я попала благодаря тому, что мой муж – Теодор Мэртсон. А ведь именно Сару последнее обстоятельство, должно быть, оскорбляет больше всего. Что если вместо поездки в Новый Орлеан она пришла в наше поместье, переодевшись в этот гнусный наряд… И Мирабел могла убить она – показав тем самым, что меня ждет, если я рискну поехать на праздник. Но, с другой стороны, многие, помимо Сары, желали бы выдворить меня отсюда. Хотя у каждого были на то свои причины. Например, старый Мэртсон – из неугасающего чувства вражды к янки. Но тогда Аиду, Роуз и Мирабел убил не он – ведь они в отличие от меня были южанками. А Эдвин? Он ведь мечтает завладеть плантацией. Если я уеду – Тео, скорее всего, покинет родной дом вместе со мной, предоставив соседу возможность осуществить свой давний план.