Дважды умереть и воскреснуть - Евгения Гладкова Страница 38

Зоя отобрала в свою группу самых преданных ей гомотогов. Они не раз сталкивались с охотниками и выбирались из засады практически невредимыми. Охотники тоже. Отчасти потому, что Зоя сама же и режиссировала эти засады.

Мы переоделись в более привычную для горожан одежду – джинсы, майки, жакеты, кроссовки. Взяли необходимые «шпионские» атрибуты и ровным строем отправились на задание. Пошли, как говорится, налегке.

Я волновалась не столько оттого, что эта вылазка в любой момент могла окончиться плачевно, сколько от предстоящей встречи с Ромой. Зоя так и не сказала, где это произойдет. Я нервничала, не знала, как себя вести. Но во всем полагалась на Зою.

Мы добрались до Кольцевой, пересекли Ленинский проспект и направились в центр. Мы намеренно громко разговаривали, шутили и смеялись, точно веселая компания друзей на прогулке. Мы подошли к пивному ресторану «Пивчинский» у станции метро «Октябрьская». Молодежь толпилась у входа, и кто-то в толпе кинул мне вслед не лестный комментарий. Я сделала вид, что не расслышала. Толпа стала кучнее, и я немного отстала от своих приятелей. Грубые выкрики продолжали меня донимать, а я продолжала их игнорировать.

Вдруг кто-то схватил меня за руку и увлек за собой в самое сердце разгоряченной подвыпившей публики. Навыки бойца, которые я в ветви освоила и довела до автоматизма, едва не разоблачили меня. Я перехватила руку нападавшего, вывернула ему запястье и вцепилась в горло. Парень покраснел на глазах. Я увидела знакомые черты и тут же отпустила его.

– Что ты делаешь? – причитала я. – Ведь я могла, могла… – у меня началась паника от мысли, что собственными руками едва не убила человека, ради которого действительно способна убить, – убить тебя, – еле слышно прошептала я окончание фразы.

Рома обхватил горло ладонями. В его глазах не было страха ни перед вампиром, ни перед нечаянной смертью. Он хрипел и тяжело дышал, но смог отчетливо и внятно произнести: «кабинка 18, через 10 минут», и указал пальцем на рекламную вывеску ресторана. Он ушел так же неожиданно, как и появился.

Я растерялась. Не понимала, куда мне нужно идти – направо или налево. Везде пьяные лица, клубы сигаретного дыма, сигналы машин, звуки музыки, доносившиеся из ресторана. Зоя быстро привела меня в чувства.

– Не отставай! – сказала она.

– Постойте! Мне кажется, здесь что-то есть. В смысле знакомые Марины. Нам нужно проверить.

Зоя поняла, что это уловка. Я не умела правдоподобно лгать. У девушки получилось все куда лучше.

– Начинаем! – скомандовала она.

Двое стражей – Руслан и Макс – остались снаружи. Вика вскарабкалась по пожарной лестнице на стеклянную крышу ресторана, и затаилась в тени нависающего балкона соседнего дома. А мы – я, Зоя, Роберт и Катя – вошли внутрь. Катя, или Кэти, как она просила ее называть, была худощавой и похожей на парня со своей короткой стрижкой.

Роль Кэти и Роба была непростой. Они должны были обнаружить камеры видеонаблюдения, занять позиции и незаметно «ослепить» их, то есть подсветить линзы камер тонкими лазерными лучами, в те моменты, когда каждый из нас мог попасть в объектив. При этом они должны были вести себя как посетители – выпивать, танцевать, веселиться.

Зоя демонстративно обшарила кабинку, на которую я ей указала. Рома уже ждал меня и затаился. Повидимости так и было условлено. Девушка жестом показала соратникам, что «все под контролем», и заняла оборону неподалеку. Стражи были наслышаны о моей уникальности. Им было известно, что мне для работы необходим покой. Поэтому никто не удивился тому, что Зоя оставила меня в одиночестве. Все понимали, что я старалась для общего спасения. Этот факт и ослабил их бдительность. При других обстоятельствах мы с Зоей были бы разоблачены.

Не случайно парень выбрал именно 18-ю кабинку. Она находилась в крайнем углу ресторана. Музыка доносилась лишь невнятным битом. А с крыши ее и вовсе не разглядеть.

Когда опустились шторы, я смогла вдоволь насладиться его лицом, его телом и запахом. Что может быть прекрасней жизни? Он и есть сама жизнь! Я впервые была искренне рада тому, что мертва, потому что встретила его. Будучи живой, мы бы навряд ли встретились.

– Ты в порядке? – спросил Роман. – Ты как-то странно на меня смотришь. Плотоядно. У нас возникнут проблемы?

– О, нет! Никаких! – оправдывалась я. – Я действительно не знаю, как себя вести. Не думала, что еще раз тебя увижу…

– Я и сам не предполагал. Я едва знал Зою, и, честно говоря, мне неприятно такого рода сотрудничество. Меня обучали охотиться на таких, как вы. Братья-охотники сотрудничали с ней задолго до моего рождения. Теперь настал мой черед. Надеюсь, ты меня не тронешь…

После такого вступления я перестала летать в облаках. Мои представления о красивой и взаимной любви с ним таяли на глазах. Как я могла думать, что он смог бы полюбить меня? Я для него всего лишь упырь, мертвое нелепое создание. Он видел во мне угрозу, которую в любой момент мог бы устранить, не раздумывая. Я была так сильно разочарована, что меня словно парализовало. Сама виновата – придумала себе любовь лишь для того, чтобы не терять связь с миром живых, и только потому, что до сих пор не была готова принять свою смерть.

– Я не трогаю людей, – оскорбилась я. – Скорее, наоборот. Это ведь люди на нас ведут охоту.

– Мы охотимся на тех, кто убивает людей, и впервые столкнулись с теми, кто их сторонится.

– Зачем ты хотел меня видеть?

– Расскажи о Викторе.

Я отвечала на все вопросы, которые он задавал. Это походило не на беседу, а скорее на допрос. Он что-то записывал, подчеркивал какие-то слова, что-то обводил, помечал восклицательным знаком. Он не показывал виду, но я видела его смятение. Я как никто могла его понять. Его приводило в ужас то, что он слышал. На лбу выступали испарины, которые он небрежно смахивал ладонью. Его поначалу холодное отношение ко мне сменилось сопереживанием. Он внимал каждому моему слову. В его глазах горел интерес. Чем больше я рассказывала, тем выразительнее он на меня смотрел.

Он услышал все, что хотел. Вопросов больше не задавал. Я понимала, что встреча подошла к концу. Наступило неловкое молчание. Я опустила глаза, чтобы не смотреть на него. Мне не хотелось запоминать его холодным и неприступным. Я хотела помнить его придуманным.

– Ты действительно достойна искупления. Твой дед не ошибался на твой счет, когда договаривался с вашей главой, – сказал парень.

Рома положил свои ладони на мои. Я уже не смогла воспринять значение его последней реплики. Я испытала жар, который вновь пробудил во мне надежду. Рома был так близок. Я ощущала его дыхание, слышала пульсацию сердца, трепетала от нежного прикосновения рук. Я более не в силах была сдерживать порыв. Я поцеловала его. Его губы были горячими и мягкими, что мне не хотелось останавливаться. Он ответил на поцелуй. Я этого не ожидала. В растерянности отняла свои губы и села на место. Рома был бледен, как стена, но при этом его щеки налились румянцем. Я осознала всю степень безумия и безответственности, а он, кажется, нет. Его сердце забилось частым эхом, требуя продолжения. Мне самой не верилось, что все это происходило на самом деле.