Город темной магии - Магнус Флайт Страница 38

Едва заметным жестом Николас заказал для Сары второй коктейль. Почтительно следивший за ними официант тотчас подскочил к их столу. Сара откусила восхитительный кусочек кростини. Ресторан отеля «Четыре Сезона» мог похвастаться мишленовской звездой, ну а Сара ничего не имела против барочной чувственности приготовленных здесь кушаний. По ее мнению, чем более изысканные деликатесы ты можешь положить на поджаренный кусочек хлеба, тем лучше.

– Давайте сменим тему, – предложил Николас, наклоняясь вперед. – Герр Бетховен… расскажите мне о нем. Представьте, что я один из ваших обожателей-студентов. Взорвите мне мозг, как сейчас принято говорить.

– А на вас не угодишь, – отозвалась Сара, прикидывая, достаточно ли темно в ресторане, чтобы можно было вылизать тарелку, не вызвав скандала.

– Каково, к примеру, самое распространенное заблуждение? – подсказал Николас.

– Что Бетховен прожил большую часть своей жизни, будучи абсолютно глухим, – ответила Сара. – Да, пожалуй.

– И это неверно.

– Истина, к сожалению, еще печальнее. Потеря слуха происходила постепенно и с периодами ремиссии. Возможно, для душевного здоровья Бетховена было бы лучше, если бы он оглох сразу. Он продолжал надеяться на исцеление и на то, что его положение может улучшиться… Порой улучшение наступало. Вы можете себе представить, каково это? В какой-то момент вы слышите грохот карет под вашим окном, голос вашего друга, пять секунд собственной игры… А потом, на следующий день, – опять ничего.

– Не правда ли, лучше появиться на свет, имея все свои недостатки? – заметил Николас. – К чему терять способности капля за каплей, постоянно осознавая, чего ты лишаешься?

– Но музыка стала гениальной, – продолжала Сара. – И, я думаю, Бетховен сам это знал. Конечно, не обходилось без сетований и жалоб, но он понимал, кто он такой. А его проблемы с женщинами… в основном он создавал их сам. Ему не нужна была Бессмертная Возлюбленная.

– Ах да, знаменитые письма! Как романтично…

– Прошу вас, увольте! – рассмеялась Сара. – Вот вам заблуждение номер два: Луиджи – несчастный страдалец. По сути, в письмах к Бессмертной Возлюбленной речь постоянно идет о разрыве. «В окружающей прекрасной природе ищи подкрепления и силы покориться неизбежному…», «в моих годах требуется уже некоторое однообразие, устойчивость жизни, а разве они возможны при наших отношениях?»… Антония Брентано была замужем и имела четырех детей. Она небось пугала Людвига до потери пульса! Зато он мог без опаски боготворить этих недостижимых аристократок, не теряя ни минуты времени для своего сочинительства! Он-то явно не собирался мириться с ПМС и мокрыми пеленками! Бессмертная Возлюбленная не в пример удобнее, чем ежедневная близость. Вот о чем на самом деле эти письма.

– Вы кажетесь весьма уверенной в том, что говорите, – произнес Николас. – И немного, простите меня… циничной для столь молодой девушки.

– Однако возвратимся к посланиям Луиджи. Здесь нельзя быть ни чем уверенной, – продолжила Сара, предпочтя оставить обвинение в цинизме без ответа. – Никто не даст стопроцентную гарантию, что девчонка, которой он писал, именно Антония. Но она подходит. Она была главной женщиной в его жизни в тот период. В начале июля тысяча восемьсот двенадцатого они оба посетили Прагу. Затем Бетховен отправился в Теплиц, а Антония – в Карлсбад. Поверьте, это уже давно и в подробностях выяснено.

– А что насчет Седьмого? – поинтересовался Николас. – Где был князь Лобковиц, когда Бетховен прибыл в Прагу, чтобы увидеться с Бессмертной Возлюбленной?

– Я не представляю, где находился князь в начале июля, – вздохнула Сара. – Вероятно, в Вене.

– Но он мог быть и в Праге, – мягко возразил Николас, задумчиво постукивая ложечкой по своей чашке. – А зачем Бетховен поехал в двенадцатом году в Прагу?

Сара задумалась.

– Неизвестно… Второго июля он должен был встретиться с Карлом Фарнгагеном фон Энзе, но не пришел. Фарнгаген упомянул об этом в мемуарах и привел полученную им от Людвига записку с извинениями – тот писал, что ему очень жаль отменять встречу, но «обстоятельство, которого я не мог предусмотреть, не дает мне исполнить задуманное».

– И что это было за обстоятельство?

Сара пожала плечами:

– Вероятно, Антония Брентано. Бетховен ничего об этом не говорит. А затем он уезжает в Теплиц и пишет свои письма, но так их и не отправляет. Мое предположение – он перечитал их и решил, что, пожалуй, немного перегнул в плане «ты моя единственная».

– Объяснений, моя дорогая, всегда может быть больше чем одно, – мягко заметил Николас. – Почти во всех случаях.

– Вы не возражаете, если я к вам присоединюсь?

Макс, как всегда безупречно одетый в темный костюм-тройку, не стал дожидаться ответа. Он выдвинул для себя стул и расположился возле Сары.

– Ну как? – спросил он у Николаса.

– Все чисто, – весело отозвался тот. – Оксана вначале заметила одного парня из BIS, но сразу дала мне знать. Кстати, он на нас даже не взглянул. Как справедливо заметила Сара, пятизвездочный отель притягивает пятизвездочных проституток. Он ушел с рыженькой девицей примерно сорок пять минут назад. За крайним левым столиком обедает министр культуры, и вместе с ним, вне всяких сомнений, музыкант Нил Даймонд. Остальные просто туристы.

– Слушайте, – сказала Сара, – вам обязательно надо меня разыгрывать?

– А он прав, – сказал Макс, вглядываясь в глубину зала. – Там сидит Нил Даймонд.

– Хорошо, – Сара скрестила руки на груди. – Который из вас Старски, а кто Хатч? [48]И что такое BIS?

– Чешская служба госбезопасности и охраны информации, – объяснил Николас, взмахом ладони заказывая эспрессо. – Шпионы, другими словами. Простите нам игры в рыцарей плаща и кинжала (хотя, признаться, я их обожаю), но позвольте вам напомнить, что уже появились первые жертвы, а на той стороне реки находится дворец, набитый бесценными произведениями искусства с весьма темным прошлым… Прага – это порог. – Николас встал и отвесил Саре церемонный поклон. – И он весь пропитан кровью.