Гурман. Воспитание вкуса - Антон Ульрих Страница 37

– Анна, любовь моя!

– Антуан! Ты пришел! – раздался в ответ голос Анны. Пальчики на руке сжались в кулак и растопырились в разные стороны, показывая, что их хозяйка чрезвычайно рада появлению возлюбленного. – Я ждала тебя.

– Анна, любовь моя, с тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Только я очень голодаю. Тут плохо кормят. Иногда только раз в день, да и то, что нам приносят, есть почти невозможно.

Руки резко замахали, словно отгоняя от себя предлагаемую тюремщиками пищу.

– Я принесу тебе еду, много еды! – воскликнул Антуан. – Клянусь. Самую вкусную, самую изысканную пищу.

– Хорошо. Только не передавай ее через тюремщиков, они все съедят. Приходи ночью, я спущу тебе веревку. Приготовь узелок, – посоветовала Анна.

Люка подошел сзади, подхватил Антуана и поднял его. Антуан ловко вскарабкался и стал ногами на вытянутые вверх могучие ладони Мясника. Он подтянулся и кончиками пальцев прижался к грязным ручкам возлюбленной.

– Антуан, – медленно произнесла та, словно смакуя имя возлюбленного.

– Анна, – прошептал Антуан, гладя ссохшиеся руки кончиками пальцев.

Мяснику было больно держать на искалеченных руках своего маленького господина, однако он даже ни на миг не задумался о том, чтобы отказать ему в удовольствии дотронуться до руки возлюбленной.

Неожиданно ворота, что находились вдалеке, распахнулись и из них вырвались на откормленных конях гвардейцы. Народ, толпившийся у стены, в страхе разбежался. Следом за конниками из монастыря-тюрьмы выехала карета. Окно кареты было приоткрыто. Антуан и Люка успели спрятаться в маленьком овражке. Антуан выглянул как раз в тот момент, когда карета проезжала по мосту, перекинутому через овражек. В карете сидел его бывший учитель, Пьер Сантен, магистр Парижской масонской ложи. У Антуана потемнело лицо, к которому со всего тела внезапно прилила кровь. В тот момент он желал лишь одного: чтобы у него в руках были те необычные ножи, наточенные для убийцы.

Сантен же благополучно проехал мимо, не заметив, что у него появился самый опасный враг. Враг, на которого не обращаешь внимания, которого не воспринимаешь всерьез и который ждет своего часа, словно паук, соткавший паутину и теперь поджидающий жертву. Вот только жертва была далеко не случайной. За время, прошедшее с того дня, когда Пьер Сантен был с позором изгнан Летицией из замка, а затем в назидание выпорот Мясником на пути в Париж, он прошел большой путь, превратившись из заурядного мечтателя о всеобщем равенстве и братстве в воплотителя планов Ложи. Став высшим среди равных, бывший учитель Антуана сдал как опасного врага революции магистра Ложи и занял его место. Теперь многие революционеры называли его «мастер» и видели в нем непререкаемый авторитет. Сантен, имевший давний зуб на аристократию, совместно с другими магистрами масонской ложи разработал и воплотил повторное восстание, произошедшее в 1792 году, а также лично руководил захватом короля и заключением его в Тампль. Революции требовались средства на поддержание армии и внутреннего общественного порядка, поэтому Сантен был ответствен за ревизию ценностей, принадлежавших аристократам. Естественно, он не мог не воспользоваться новым положением, чтобы расквитаться с ними. Бывший учитель без разбора хватал, сажал в тюрьму, пытал и казнил обитателей Сен-Жерменского предместья.

Антуан проводил карету с Пьером Сантеном взглядом, в котором не выражалось абсолютно ничего, кроме жуткой пустоты, кивнул Мяснику и выбрался из оврага. Маленький господин и его телохранитель направились на улицу Сент-Оноре, где, как им стало известно со слов пожилого господина, искавшего сына, обитали нынешние хозяева жизни, устраивавшие в честь друг друга бесконечные приемы и обеды, заканчивавшиеся иной раз далеко за полночь. На званых вечерах иных поставщиков армии подавались самые изысканные лакомства и яства, в то время как страна, и в особенности Париж, да и сама революционная армия голодали из-за нехватки продуктов.

Маленькому господину и его верному Мяснику частенько приходилось скрываться от проходившего мимо патруля. Антуан и Люка прятались в темных переулках и тупиках, ожидая, пока патруль пройдет мимо, грозно стуча коваными сапогами и потрясая пиками. Так, оставаясь незамеченными, они сумели добраться до улицы Орлеан. Здесь было на удивление тихо, только во многих домах горело множество восковых свечей.

Антуан первым заметил, что к парадному подъезду одного из особняков подошел одинокий прохожий, богато одетый и, судя по внешнему виду, преуспевающий буржуа. Не сговариваясь, Люка нырнул в ближайшую арку и спрятался в тени, а Антуан с самым беспечным видом направился прямиком в сторону буржуа, которому уже открывала дверь заспанная служанка в банальном чепце, держа в руке горящую свечу. Антуан подошел ближе. Господин, услышав за спиной легкие шаги, нервно обернулся и выставил вперед руку, защищаясь, но, увидев перед собой подростка приятной наружности, успокоился.

– Кто ты, дитя мое, и что ты тут делаешь в столь поздний час? – притворно слащавым голосом спросил буржуа Антуана, при этом внимательно оглядывая улицу.

– Я потерял своих родителей и потерялся сам. Я голоден, – ответил Антуан и улыбнулся господину самой своей обворожительной улыбкой. – Я прошу лишь толику тепла и ночлега. Мне некуда идти, – жалобным голосом сказал он.

Буржуа не смог устоять перед чарами Антуана и пригласил его в дом. Люка видел из своего укрытия, как маленький господин прошел в дверь, пропускаемый прохожим. Затем в одной из комнат зажегся свет. Видимо, это была кухня. Мясник осторожно вышел из тени арки и, тихо приблизившись к окну, заглянул в дом. Антуан ел, сидя за большим столом, на котором, помимо нескольких блюд, стояла бутылка красного вина. Напротив сидел хозяин дома и о чем-то увлеченно расспрашивал маленького господина. Глаза его округлялись, когда Антуан отвечал. Поев и выпив бокал вина, маленький господин церемонно склонил голову в знак признательности. Буржуа тоже склонился в подобострастном поклоне. Он взял в руку подсвечник и повел Антуана в спальню. Более Мясник ничего не видел. Ему пришлось долго ждать, прячась в арке и дрожа от ночного холода, так как уже наступала зима, когда входная дверь в дом немного приоткрылась, и в проеме показался его господин.

– Люка, – тихо позвал он.

Мясник быстро проскочил в дом. Антуан закрыл за ним дверь. Стояла жуткая тишина. У Мясника возникло нехорошее предчувствие. В доме пахло смертью. Он прекрасно знал этот запах, почувствовав раз, его уже ни с чем нельзя спутать. Пройдя в комнату для слуг, примыкавшую к кухне, Люка обнаружил лежащую на кровати служанку, открывшую дверь. Глаза служанки были закрыты, словно она все еще спала, а шея перерезана от уха до уха. Даже видавшего всякое Мясника невольно передернуло. Кровать, на которой спала служанка, была пропитана кровью. Проходя мимо нее, Люка неуклюже задел ногой кровать, та зашаталась на кривых ножках, голова отделилась от туловища и упала на пол. Мясник нервно вздохнул, глядя на аккуратно обезглавленное тело.

– Больше в доме нет слуг, – сообщил, подойдя сзади, Антуан.