Ожидайте перемен к лучшему - Виктория Борисова Страница 36

Интересно, кто они? Зачем здесь собрались? Может быть, туристы, желающие отдохнуть на природе? Нет, слишком уж их много. Даже палаток не сосчитать! Сергей и сам не понял, как получилось, что он вдруг повернулся и начал спускаться с холма. Ноги сами несли его туда.

Вблизи лагерь оказался еще больше. Кажется, здесь, на поляне, собрались одновременно несколько десятков… да что там – сотен тысяч человек! Целый город.

Подойдя совсем близко, Сергей с удивлением обнаружил, что никто на него не обращает внимания. Присмотревшись, он понял, что были здесь персонажи и почуднее – какие-то люди в оранжевых балахонах на голое тело, другие – в драных джинсах, увешанные металлическими цепями, с диковинными прическами, похожими на петушиный гребень, многие ходили полураздетыми и босиком, вокруг бегали дети – от самых маленьких, едва научившихся ходить, до подростков, – и никто не говорил им, что надо хорошо себя вести и мыть руки перед едой.

Лагерь жил собственной жизнью – люди все время сновали туда-сюда, уходили, приходили, радостно и шумно приветствовали старых знакомых или знакомились попросту, без церемоний:

– Привет, я Валера из Нижнего!

– А я Света из Краснодара!

– Пойдем на концерт? «Иваси» выступают, у нас уже место колышками забито…

– Пойдем!

У многих костров играли на гитарах и пели, кто-то варил кашу, кто-то стоял в очереди за водой с большими пластиковыми канистрами в руках, мыл посуду в протоке, купался, оживленно спорил… Время от времени громкоговоритель рявкал на весь лагерь что-нибудь вроде:

«Турклуб из города Кинешмы! Срочно подойдите к радиопалатке. Вас разыскивает ваш земляк Федор Ступин».

Или:

«Концерт на второй эстраде состоится в девятнадцать двадцать! Исполнителям просьба подойти заранее».

Сергей еще долго ходил по лагерю. Постепенно начало темнеть, и усталость навалилась, сковала все тело. Отдохнуть бы хоть немного!

Он несмело подошел и сел к костру. Сосед тут же подвинулся, давая ему место, чьи-то руки передали пластиковую тарелку с кашей из котелка. Запах от нее шел такой вкусный, с дымком, что Сергей тут же почувствовал, как желудок свело от голода. Он благодарно кивнул и жадно принялся за еду. Тарелка быстро опустела. Сейчас он, пожалуй, весь котелок бы съел с удовольствием… Но добавки попросить не решился.

Какой-то парень с длинными волосами обнимал гитару, словно любимую женщину, задумчиво перебирая струны.

– Володь, давай нашу! – кокетливо протянула девушка в очень коротких шортах, открывающих на всеобщее обозрение ее длинные загорелые ноги.

Парень заиграл мелодию, простую и нежную, похожую на чьи-то быстрые, легкие шаги, и запел приятным, чуть хрипловатым баритоном:

Над головою синь-синева,

И нам пора снова вперед.

За перевалом точка-привал,

Потом опять тире-переход!

Девушка вторила ему, и остальные подхватили:

А о тебе стучат поезда,

А о тебе вздыхают ветра,

И по ночам большая звезда

Со мной опять грустит до утра [5].

В песне еще было много куплетов – про гитары, костры, точки и тире. Сергею песня понравилась. Хотелось сидеть и сидеть так подольше, слушать, греться у костра, чувствовать, как блаженное ощущение сытости и покоя постепенно разливается по телу.

– Давай про капитана! – потребовала девица в шортах, но парень покачал головой, словно давая понять, что концерт по заявкам окончен.

Он заиграл что-то совсем другое – затейливую, сложную мелодию, похожую на испанский танец. Музыка словно пела, говорила что-то о любви и разлуке, и слова для этого были не нужны.

Веснушчатый парень в бандане покачал головой и тихо сказал девушке:

– Э, Стаська, не скоро мы теперь «капитана» дождемся! Если уж Володька взялся за свое фламенко – это надолго.

Красавица мулатка в длинной пестрой юбке и белой рубашке, небрежно завязанной на животе, до этого стоявшая чуть поодаль, в темноте, подошла к костру и стала танцевать. В каждом ее движении была такая первозданная, дикая страсть, такая жизненная сила, бьющая через край, что у всех просто сердце заходилось! Пестрая юбка взлетала в воздух, обнажая смуглые бедра, звенели серебряные браслеты на руках. Танцуя в отблесках огня, она и сама была как огонь.

Парень, которого звали Володей, смотрел на нее не отрываясь. Его большие нервные руки с длинными пальцами черт знает что выделывали с гитарой, а глаза сияли восхищением – так хороша была эта дикарка! Если бы мог, наверное, играл бы вечно…

Но всему приходит конец. Вот уже мелодия стихла, закончившись эффектным аккордом, и танцовщица картинно замерла на несколько секунд, воздев руки к небу, и теперь шутливо раскланивается, словно балерина на сцене. Еще минута – и она уйдет, растворится в темноте, и как потом найдешь ее среди тысяч других? Лагерь-то огромный…

Володя отложил гитару в сторону и, наконец, решился заговорить, запинаясь и мучительно подбирая иностранные слова:

– What is your name? I am Володя… Where are you from?

Девушка улыбнулась:

– Да ты не напрягайся, говори как умеешь! Алена я, из Москвы.

Володя покачал головой – так непривычно прозвучали эти слова из уст смуглокожей красотки, которой жить бы где-нибудь в Сан-Франциско или на островах Карибского архипелага.

– А я думал, ты иностранка…

Алена рассмеялась, и белые зубы сверкнули в темноте.

– Да что ты! Я же русская, я выросла здесь! Это папа у меня в Лумумбарии [6]учился когда-то. Третий сын короля Мозамбика, между прочим!

Через несколько минут она уже сидела у костра и успела рассказать, что живет с мамой – переводчицей с французского, что в прошлом году закончила юридический, но работы по специальности пока не нашла и трудится теперь администратором в ночном клубе «Апельсиновый рай» – там специально набирали девушек экзотической внешности.

– Так что еще и удружил папенька, оказывается! – веселилась Алена.

Ребята еще долго сидели у костра, и гитара переходила по кругу. Они пели что-то про глухарей на токовище, про красотку Маргариту, которая все ждет и ждет своего капитана, потом про лошадей, тонущих в море, и Сергей даже почувствовал, как слезы навернулись на глаза – так жалко их стало.

Не было только Володи с Аленой – ушли куда-то к Волге. Наверное, хотели побыть немного вдвоем… Что-то живое и нежное, похожее на тонкую серебристую нить, уже протянулось между ними, и теперь им никто не нужен.

Сергей почувствовал, что засыпает. Веки почему-то стали тяжелыми, и по всему телу разлилась такая приятная, сладкая истома. Свернуться у костра в клубочек, и ничего, что ночью стало прохладнее. Главное, вокруг такие хорошие люди, может быть, необычные и странные, но хорошие. Сергей еще никогда таких не встречал.