Волшебный дом - Джеймс Герберт Страница 34

— Герою? А, вы имеете в виду его рыцарский подвиг сегодня утром.

(Не будучи великим молчальником, я счел инцидент достойным упоминания. Однако я ничего не сказал о словах преподобного Сиксмита про синерджистов, оставив это на завтра, когда он сам получше разъяснит их.)

— Он определенно спас наших сестер от серьезной неприятности. Они вернулись взволнованные и вовсю превозносили Майка.

— Эй, не стойте за порогом! — сказал я, чувствуя, что краснею. — Заходите.

Кинселла принял приглашение, но, мне показалось, неуверенно, как и раньше. Впрочем, может быть, правильнее сказать — осторожно, как купальщик заходит в воду, медленно и осмотрительно. Солнце село, в кухне стало темнее, чем обычно, и Кинселла не сразу привык к темноте, он несколько раз быстро моргнул, осматриваясь.

— Мы решили, что пора откупорить бутылку, — сказал я Мидж, и эта мысль, очевидно, ей понравилась.

— Я принесу стаканы, — сказала Мидж, подходя к буфету.

Она достала из ящика штопор и бросила мне, а сама опустилась на корточки у дверцы и вынула два стакана.

— Вы присоединитесь к нам, Мидж? — спросил Кинселла, потирая ладонями руки над локтями, словно замерз.

— Не беру в рот ни капли. Говорите что хотите, а я чокнусь с вами кока-колой.

Мы втроем уселись вокруг кухонного столика, и я налил вина себе и американцу, а Мидж пила кока-колу прямо из горлышка.

— Мы очень благодарны, Майк, — сказал Кинселла, поднимая стакан.

— А-а-а, вы знаете этих типов — трусы и бахвалы. Увидели двух девушек и решили, что можно позабавиться. Они бы не сунулись, если бы с Джилли и Сэнди были вы.

— Не знаю. Кажется, нас не очень любят в этих краях.

— Правда? — сказал я, словно меня это удивило.

Он мрачно кивнул.

— Нас принимают за шайку религиозных фанатиков или что-то вроде того. Вы знаете, как это бывает в маленьких захолустных общинах, тут все подозрительны к приезжим, особенно если те занимаются чем-то непонятным для местных жителей.

— Синерджистский Храм? Должен признаться, я тоже не понимаю. Это что, какая-то новая религия?

Он усмехнулся, а Мидж приподняла брови.

— Синерджисты? — переспросила она.

— Кто-то в деревне уже рассказал вам о нас, — проговорил Кинселла.

— Да, хозяин скобяной лавки.

— Тогда вам уже известно, что нас здесь не любят.

Я почувствовал себя так, словно меня уличили во лжи, но Кинселла улыбнулся мне через стол.

— Синерджисты? — переспросила Мидж, громко постучав бутылкой кока-колы по деревянной поверхности стола, чтобы привлечь внимание.

Кинселла повернулся к ней.

— Так называется наш Орден.

— Странное название. Думаю, раньше мы о таком не слышали. И что точно означает это слово?

Кинселла наклонился на своем стуле.

— Во-первых, мы не религиозные безумцы, как многие нынче, так что, пожалуйста, не связывайте нас с ними. Мы не благотворительное общество и не религиозная секта в прямом смысле этого слова. — Он все улыбался, но теперь успокаивающе переводил взгляд с одного лица на другое. — Позвольте мне объяснить вам, что такое синерджизм. В основе своей это вера в то, что человеческая воля и Божественный Дух — это два фактора, взаимодействующие при возрождении.

В это утверждение мне и Мидж следовало вникнуть. Мы бессмысленно уставились в пространство, а улыбка Кинселлы раздвинулась до оскала. Впрочем, несмотря на его свободные манеры, я различил в глазах американца серьезное напряжение.

— Как различные химикаты воздействуют друг на друга, — продолжал Кинселла, — так и мысль, порожденная человеческим умом — который, вы знаете, является всего лишь сложной последовательностью химических реакций, — может взаимодействовать с Божественным Духом, коллективной душой, если хотите, чтобы произвести уникальную энергию.

Я под столом лягнул Мидж, но та не обратила внимания.

— О каком роде энергии вы говорите? — спросила она Кинселлу.

— О самой разнообразной. О силе исцелять, о силе влиять, силе творить... Она может проявляться таким множеством способов!

— Вы упомянули возрождение...

— Возрождение — это слово, которое мы используем, чтобы обобщить все аспекты нашего учения. Оно означает возрождение нашего собственного духа, возрождение... — Здесь он прервался, и теперь его улыбка стала извиняющейся. — Вам, наверное, кажется, что все это звучит безумно, да?

Мне пришлось согласиться, хоть я и промолчал.

— Но посмотрите, приверженцы всех религий молятся своему божеству, будь это христиане, мусульмане, иудеи — список бесконечен. В большинстве случаев они молят о Божественном Вмешательстве, чтобы что-то случилось или, возможно, не случилось. Они могут молиться за себя, за своих любимых, или даже за весь мир целиком. Дело в том, что они пытаются направить естественный ход вещей, свое частное божество, посредника, или побудителя, или конкретно творца этих событий. Наше учение разительно отличается...

Он откинулся на стуле, давая нам время осознать его откровение.

— Значит, отличается, — подтолкнул я его к продолжению.

— Лишь в том, что с помощью нашего основателя и проводника мы учимся складывать и направлять нашу энергию в более физическом смысле, и, конечно, мы действуем вместе с Божественным Духом.

— Простите, — сказал я, — но я не совсем вас понял. Этот, хм, «Божественный Дух» — что это?

— Вы, я, наши мысли. — Он экспансивно взмахнул руками. — Сам окружающий нас воздух. И сама земля, производимая ею энергия.

Он понизил голос, и я обнаружил, что даже у меня захватило дух. Воодушевление Кинселлы словно зарядило атмосферу.

Казалось, никто не хотел прерывать возникшую паузу, и я заметил, что в кухне стало совсем темно. И вместе с вечером пришел холод.

Мидж подняла бутылку кока-колы, чтобы отпить, ее глаза не отрывались от Кинселлы.

— И много... много вас живет в сером доме? — спросила она, поднеся бутылку к губам.

— Наверное, человек от сорока до пятидесяти. Кстати, мы называем дом своим святилищем; это наше убежище, так же как и храм. И наше число постоянно растет. — Он подался вперед и облокотился на стол. — Знаете, вы обязательно должны прийти к нам. Мне действительно кажется, что этот опыт заинтересует вас.

Не дав Мидж ответить, я заговорил сам:

— Мы все еще довольно заняты по дому...

Он рассмеялся и похлопал меня по руке.

— Не волнуйтесь, Майк, мы не собираемся обращать вас в свою веру. Нет, мы действуем совсем не так.

Я вспомнил слова Хоггса утром, утверждающие обратное.