Сказки тысячи ночей. Веретено - Эмили Кейт Джонстон Страница 33

Я оставил Маленькую Розу у воды, а сам прошел под водопадом в пещеру, чтобы оставить там корзинку. Я выложил продукты и осмотрел их. Еды было немного, но достаточно на два-три приема пищи. Теперь нам не придется давиться викой до тех пор, пока у нас из ушей не полезут ее побеги. Я задумался было, не стоит ли отложить часть продуктов до того времени, пока вернутся остальные, но я понятия не имел, когда это случится, и мне не хотелось, чтобы что-нибудь испортилось. К тому же, если повезет, они принесут кое-какую еду с собой. Я разложил все по местам и направился к выходу из пещеры. Я был совершенно не готов к тому, что предстало перед моим взором.

Бросив платок и платье на берегу, Маленькая Роза зашла в воду, чтобы поплавать. Ну или, во всяком случае, побарахтаться в воде. Я был не уверен, что она умеет плавать – вряд ли ей довелось этому учиться. Но, по крайней мере, воды она явно не боялась. Я заметил, что ее волосы уже отросли на несколько дюймов. Должно быть, они растут очень быстро. Арва волосы вообще не стригла, а мы просто обрезали концы, как только они отрастали ниже лопаток. Наверное, короткие волосы растут быстрее. Волосы принцессы все еще торчали неровными прядями, но смотрелись уже не так уродливо, как когда я впервые увидел ее в башне.

Я хотел было отвернуться, чтобы не смущать ее, но она заметила меня и помахала рукой.

– Ты любишь плавать, Йашаа? – спросила она.

Наши предки пришли из пустыни, где каждое купание было роскошью. Здесь, в Камихе и в Харуфе, воды было больше – был даже океан, если пройти достаточно далеко на запад. Но я никогда особо не плавал, хоть и умел.

– Только чтобы помыться, – ответил я. – А это я уже делал утром.

– Знаешь, я, кажется, поняла, что с тобой не так, Йашаа, – сказала она. И снова этот ее тон – шутливый, но при этом ясно, что она говорит всерьез. Я вздохнул. С Арвой всегда было намного проще.

– И что же, принцесса? – спросил я, усевшись на берегу, чтобы она поняла, что ей не удастся уговорить меня зайти в воду. Я вытащил нож и принялся точить его о камень.

– Ты никогда ничего не делаешь ради удовольствия, – сказала она и тут же подняла перед собой обе руки, будто защищаясь от возражений. – И прежде чем дуться, позволь напомнить, что, хотя тебе пришлось нелегко, я провела почти семь лет в запертой комнате, где почти не было окна, не говоря уже о двери, и где мне совершенно нечем было себя занять.

– Мне нравится упражняться с шестом, – сказал я. – Это и полезно, и приятно. Это удовлетворяет вашим королевским запросам?

– С натяжкой, – сказала она. – В будущем я, будучи твоей госпожой, отныне постараюсь находить занятия, подходящие под твою немыслимо узкую трактовку удовольствия.

– Благодарю вас, принцесса, – церемонно сказал я. При ее воображаемом дворе я был бы рад получить любое место, при условии, что место найдется и остальным, а я смогу быть ей полезным. – А что еще, кроме плавания, приносит вам удовольствие?

– Подначивать тебя, разумеется, – ответила она и плеснула в мою сторону водой, совершенно не заботясь, что попала мимо цели. – Ты – одно сплошное удовольствие.

Я изобразил поклон, насколько мог в сидячем положении, и она снова рассмеялась.

– Еще мне нравилось беседовать с Арвой, – продолжила она. – Сауд и Тарик так же церемонны, как ты, но Арва помогла мне почувствовать себя как дома.

– Мы все хотим, чтобы вы чувствовали себя с нами как дома, – сказал я.

– Я это знаю, – признала она. – И я рада. Но Арва говорила со мной просто как с человеком. С вами же я не могу забыть, что я принцесса и что на мне лежит проклятие.

– Я никогда этого не забуду, – сказал я. – И не просите.

– Не буду, – пообещала она. – Я уже достаточно тебя знаю. Не буду даже в шутку.

– Спасибо. У вас уже губы посинели, а солнце вот-вот сядет. Пора выходить.

– Хорошо, – сказала принцесса. – Отвернись.

Я, разумеется, послушался и уставился на скалу, пока она переодевалась. Я услышал, как ее мокрая сорочка упала на траву и как мягко зашелестело ее платье, когда она его надевала.

– Можешь повернуться, Йашаа, – сказала она.

Она еще не надела платок, и капли с мокрых волос стекали ей на лоб быстрей, чем она успевала их вытирать. Ее взгляд упал на мой нож, и вся недавняя непринужденность схлынула с нее как вода.

– Йашаа, подстриги мне волосы? – попросила она.

Я обескураженно уставился на нее. Стричь там было почти нечего. Даже остро наточенным ножом мне не удалось бы постричь ее ровно. К тому же я мог нечаянно ее поранить.

– Я не умею, – возразил я, обретя наконец дар речи.

– Прошу тебя, Йашаа, – настаивала она. Я слышал по голосу, каких усилий ей стоило не превратить свои слова в мольбу, и ненавидел себя за то, что отказал ей.

– Но зачем их вообще стричь? – спросил я. – Они же еще короткие. А если покрыть их платком, никто вас не узнает.

– Дело не в платке, Йашаа, – сказала она. – А в самих волосах. Как только они отрастут достаточно, чтобы их можно было заплетать, я начну их заплетать. Я хочу что-нибудь делать, но по собственной воле. Я хочу контролировать это.

И тут я понял. Ее собственное тело предавало ее, подчиняя проклятию демона.

– Тогда садитесь, – велел я, и она уселась напротив.

Я отложил точильный камень и проверил остроту ножа, проведя им по пальцу. Он был настолько острым, насколько возможно, и это был мой лучший нож. Будь здесь Сауд, можно было бы воспользоваться одним из его метательных ножей, но его не было. Я высосал кровь из пальца, пока принцесса устраивалась поудобнее, после чего положил руку ей на плечо, чтобы она перестала двигаться.