Слепое пятно - Андрей Плеханов Страница 33

Через час пути Игорь с Иштархаддоном подошли к месту, где дорога расширялась, образуя широкую площадь. Множество писцов суетилось здесь - с громкими криками они выстраивали телеги в определенном, одним им известном порядке, ругались с возницами, отмечали что-то острыми палочками на дощечках, покрытых воском и изготовленных в греческой манере. Все писцы были мушкенами - когда Игорь и Хадди проходили мимо них, они кланялись до земли, сложив перед лицом ладони. Игорь начал понимать, почему их называли «склоняющимися ниц».

Иштархаддон не обращал на поклоны писцов ни малейшего внимания - шел сквозь расступающуюся толпу к краю площади, где на невысоком кирпичном помосте стояли два плетеных кресла. В креслах этих восседали два молодых неловека в высоких желтых колпаках. Прямоугольные завитые бороды, серебряные ожерелья с подвесками на груди… Игорь в первый раз увидел авелу.

Двое бородачей явно были счетоводами и грамотеями - рангом много выше, чем простые писцы-мушкены. Стопки навощенных дощечек лежали на земле, слуги-мушкены подавали авелу таблички одну за другой, что-то объясняли; бородачи кивали, отдавали распоряжения, делали записи расщепленными тростниковыми палочками на табличках из влажной глины; заполненные таблички слуги забирали и обжигали на костре, горящем на помосте.

Иштархаддон ступил на помост с видом необычайно важным. Слуги дружно повалились на колени, авелу степенно поднялись с кресел и низко склонили головы. Хадди удостоил их коротким кивком. Игорь сделал то же самое.

– Да сохранят твое здоровье великие боги, доблестный военачальник Иштархаддон, - сказал один из бородатых «бухгалтеров», улыбаясь с искренней радостью, без малейшего подобострастия. - Счастлив род, имеющий сынов столь красивых и благородных. Каждый раз, когда проходишь ты по земле нашей семьи, наполняется земля радостью и вырастают в следах твоих благоуханные цветы…

– Довольно восхвалений. - Хадди махнул рукой. - Как здоровье первого из братьев твоих, уважаемого Таглатсипара?

– Он здоров, господин, милостью богов. Позволь спросить, кто этот красивый муж, что пришел сюда с тобой и так похож на тебя, словно рождены вы одной матерью?

– Это брат мой, Шулманашар, шестой из сыновей нашего рода, захваченный в плен дикими всадниками скишшу много лет назад. Я нашел его в одном из племен чужой земли и выкупил. Правда, выкуп не избавил нас от опасности - каждая из орд дикарей живет по своим собственным законам, и никто из них не может договориться друг с другом. По пути домой на нас напал отряд из двух дюжин конных разбойников. К счастью, великая львица Иштар не оставила меня, дала мне сил, и я убил десятерых из скишшу, остальных же обратил в бегство и не стал преследовать, поскольку был отягощен заботой о несчастном моем брате.

– О, как это чудесно! - восхитились в два голоса оба «бухгалтера». - Всех тебе благ и здоровья, прекрасный ликом господин Шулманашар! Не желаешь ли ты посетить нашу семью, отведать самых изысканных яств и поведать нам об удивительных приключениях в стране невежественных и отвратительных диких всадников?

– Проклятие Папаю и Апи - жестоким богам земли диких всадников, - мрачно ответил Иштархаддон. - Эти красноглазые дикари отрезали моему любимому брату половину языка и лишили его способности говорить. Правда, Шулманашар научился хорошо управляться с лошадьми, коих так много в царстве скишшу. Я думаю, он станет здесь доблестным воином и отсечет немало вражьих голов во славу Ашшура.

Игорь, лишенный возможности говорить, слушал во все уши. Мир, в который он попал, шокировал его своей беспросветной жестокостью, но сколько здесь было интересного для историка-профессионала!

«Я задержусь здесь ненадолго, - сказал себе Игорь. - Надо непременно добыть какое-нибудь средство для письма и записать все, что я узнал. Не ручаюсь насчет Апи, но, насколько я помню, Папай - это один из скифских богов. Стало быть, народ скишшу, дикие всадники - это скифы. Конечно, расцвет скифского государства произошел несколько веков спустя после разрушения Ассирии, но первое упоминание о скифах появляется именно в ассирийских хрониках. Так что все вполне логично…»

«Нет тут ничего логичного, - ответил ему внутренний голос - этакий внутренний диссидент, самозванно объявившийся совсем недавно в каком-то из полушарий его мозга, а может быть, и в обоих полушариях сразу. - О какой логике ты говоришь, чувак? Все эти Слепые земли и то, что ты видишь в.них, - полное фуфло. Здесь все смешано в самых невероятных сочетаниях, и даже эти авелу, мушкены и варду - понятия не ассирийские, а чисто вавилонские. Конечно, вавилоняне и ассирийцы были народами родственными, и для какого-нибудь малограмотного студента-первокурсника сошло бы и так, но уж тебе-то должно быть стыдно…»

«Э-э, не зарывайся! - отвечал Игорь. - Послушай, приятель, ты знаешь такую поговорку - «Третий лишний»? Так вот, ты явно лишний в этом приключении. Давай посчитаем. Первый - это я, Маслов Игорь Михайлович. Второй - это Иштар-хаддон, так сказать, мой alter ego[Второе я (лат.).]. Нас и так уже двое, а ты - сбоку припека. Ты опоздал. Ты путаешь всю картину».

«Путаю и буду путать, - нагло заявил голос. - В конце концов, ты сам виноват. Натворил черт знает что с этими Слепыми землями, испохабил всю планету, а теперь занимаешься научными исследованиями новообразованных артефактов? С чего это ты решил, что ты и твой громила Хадди - настоящие? Настоящий - именно я. Захочу - вас вообще не будет».

«А ну-ка, захоти!» - предложил Игорь.

И услышал в ответ молчание.

* * *

Когда добрались до городских стен, Игорь уже еле передвигал ноги. Сколько они прошлепали сегодня? Километров пятнадцать, не меньше. Сущая безделица для привычного к ходьбе человека, но для нетренированного Игоря - испытание почти непосильное. Спасало его то, что останавливались они на своем пути все чаще. Все большее количество авелу приветствовало Благородного Иштархаддона, разговаривало с ним, и, пока Хадди в десятый раз неутомимо рассказывал историю про своего бедного братца, «немой» Игорь получал возможность посидеть где-нибудь и вытянуть усталые гудящие ноги.

И все же путешествие стоило того - когда Игорь увидел ворота города Ашшура, он обомлел от восхищения. Стены из красного обожженного кирпича поднимались ввысь на двадцать метров и казались неприступными. Исполинские прямоугольные башни, увенчанные ступенчатыми зубцами, выступали из стен столпами грозной силы и надежности. Глубокий ров, шириной метров пятьдесят, окружал стены и напоминал реку. Каменный мост вел через ров. Игорь отметил, что на мосту нет ни одного раба. Возницы спешивались здесь с телеги, передавали груз городским мушкенам и незамедлительно отправлялись в обратный пеший путь, подгоняя своих рабынь. В телегу же впрягались городские мушкены - здоровые, упитанные, не в пример дистрофичным рабыням. С бодрыми криками они перевозили телеги через мост и скрывались в воротах города. Рабам-варду вход в город был запрещен.

– Все зерно острова хранится в городе, под защитой стен, - негромко сказал Иштархаддон. - Таково повеление царя, дабы не погибло зерно от рук врагов или же не было ими захвачено. И все те семьи авелу, что выращивают хлеб за пределами стены, имеют свои склады в городе. Эти ворота - главные городские, и через них зерно возят редко. Для этого есть ещё шесть врат. Они не такие большие, и мосты там не каменные.