Среди монстров - Айя Сафина Страница 32

Так Эрик Манн, практически не имея товара, стал его королем.

Возвращать те жуткие времена, когда кровь лилась по городским улицам, Виктору не хотелось, и не потому, что он их страшился. Виктор многое повидал за свои сорок два года, его отец служил балканской мафии, занимался рэкетом и разбоем, пока не погиб, когда Виктору было шесть лет, и уже тогда он понимал, что такое пытки и убийства. Сам Виктор участвовал в двух югославских войнах, а позже помогал Горану отвоевывать героиновый трафик в стране. Виктор не желал возвращаться в адово царство после стольких лет затишья и более менее стабильной гармонии в наркокругах. Был ли он союзником Эрика? Нет. Устраивало ли его нынешнее положение вещей? Да. Так он и жил.

До этого вечера.

Вот он стоит перед своим домом и видит незнакомых ему бойцов в черных пальто с автоматами наперевес, приветствующих его на его же собственном крыльце подозрительными лицами, словно это он здесь чужак, а не они. Кто бы ни ждал Виктора в его доме, у него должна быть веская причина на столь дерзкое вторжение.

Виктор дал команду своим двум бойцам, держащим незнакомцев на прицеле, опустить пистолеты и оставаться на улице контролировать обстановку. Двум другим он приказал следовать за ним, и смело направился в свой дом.

Проходя мимо бойцов в опасной близости, напряжение достигло критического уровня. Но те даже и усом не дернули и просто вежливо открыли дверь перед Виктором Хаммелем. В холле Виктор остановился, чтобы понять, куда идти дальше. Треск дров в камине определил направление, Виктор проследовал в гостиную, в которой горел разожженный неизвестным гостем камин. Столь уверенное хозяйничанье в его доме навело Виктора на невероятную мысль. Виктора охватило смутная догадка: он уже знает, кто сидит в кресле перед огнем. И эта мысль вызвала двоякие чувства.

– Ну, здравствуй, брат, – произнес гость и встал с кресла.

Виктор так и застыл. Он не видел это лицо почти двадцать лет, но даже сейчас узнал его, и едва ли верил собственным глазам. Зеленые глаза вспыхнули знакомыми огоньками неукротимости, лисья улыбка образовала складки возле таких же лисьих глаз, русые волосы цвета карамели все также уложены по бокам и волнами зачесаны назад, седина их не тронула, хотя он был старше Виктора, у которого уже вовсю расцвели седые пряди. Черный элегантный костюм смотрелся просто изумительно на его широких плечах. Томас был заядлым футболистом в прошлом, и по-прежнему мог похвастаться подтянутой спортивной фигурой.

Виктор опустил глаза и увидел на его пальце отцовский перстень-рулетку, который он поклялся носить до самого конца. Томас был верен клятве.

– Ты постарел, – произнес Томас. Его голос стал более хриплым и грудным, но остался таким же чарующе-холодным, будто он так и не нашел свою потерянную давным-давно душу.

– Да и ты слегка сдал, – ответил Виктор.

Томас ухмыльнулся.

– Что сказать? Время не щадит никого.

Томас вернулся в кресло и жестом пригласил Виктора присоединиться, словно это Виктор был у него в гостях, а не наоборот.

Томас потянулся к шкатулке на столе, в которой ровным рядом лежали кубинские сигары. Пор Ларранага. Томас никогда им не изменял. Он, вообще, был человеком привычки. И сейчас он, как и прежде, размеренными движениями выбрал сигару, срезал концы гильотиной, зажег спичку, потому что верил, что сигары надо поджигать лишь деревом, и медленно раскуривал. Виктор следил за его движениями и словно вернулся в прошлое, когда они вот так сидели в своем первом, отвоеванном у местной банды, доме, курили сигары и разрабатывали следующие шаги на пути к престолу.

– Так значит, это твоих рук дело? – Виктор нарушил затянувшееся молчание.

Томас не отреагировал.

– Та банда с Севера. Пастаргаи. Это был ты.

Томас лишь слегка улыбнулся, но продолжал смотреть на пылающие бревна.

– Довольно самонадеянно было думать, что одолеешь Эрика Манна кучкой бойцов.

Томас продолжал молчать и медленно потирать лоб пальцами.

– Или это твоя очередная недосягаемая моим посредственным умом уловка?

Виктор взял сигару из шкатулки и поводил ею под самым носом, вдыхая тяжелый древесный аромат, отправляющий в прошлое. Виктор больше нигде и никогда не курил эти сигары. Они слишком сильно напоминали о Томасе. Но теперь он здесь, и нет смысла отрицать реальность. Виктор срезал концы сигары гильотиной, и этот жест так точно описывал конец его спокойной жизни, который он просек еще до того, как Томас произнес первое слово. Виктор медленно закурил.

Через несколько минут гостиную наполнил густой аромат кубинского табака, сладковатого, пряного и такого тяжелого. Они как ничто лучше служили метафорой самого Томаса ван дер Мейера.

– Ты никогда не обладал посредственным умом. Твой ум острый, глубокий и изощренный, – ответил Томас.

Виктор уже и забыл, насколько неторопливо Томас изъяснялся. Словно он производил в мозгу сложные квантовые исчисления, продумывал чертежи космического зонда и вспоминал число пи до двух триллионов одновременно.

– Но вот пользуешься ты им довольно посредственно.

Виктор хмыкнул. Томас нисколько не изменился, он лишь еще больше углубился в свой поиск совершенства и неуязвимости.

– Пусть так. Объясни, что за новый наркотик, который ты пытался распространить.

– Да так, глупость. Наживка для народа. Они должны думать, что я могу предложить им нечто новое, чтобы пойти за мной. Старые темы ровно как и старые методы, в борьбе с чем-то новым они неизменно проигрывают.

– Однако, Эрик разнес тебя старым добрым методом: заявился в дом и всех убил. Да еще и нашел лабораторию в Арнеме. Он практически добрался до тебя. Его разведчики уже вовсю прочесывают север, и скажи мне, зачем они это делают, если знают, что Пастаргаи уничтожены?

Томас молчал и лишь изредка втягивал табачный дым.

– Они ищут тебя. Они знают, что за Пастаргаями стоит кто-то гораздо более умный и искусный. Потому что сам план изначально был довольно обнадеживающим, но вот уродливое исполнение загубило все шансы. Кого ты нанял?

Томас улыбнулся так, словно весть о провале веселила его.

– Не торопись хоронить Пастаргаев. Память о них живет в бунтарях, которые увидели в них знак спасения. А Карим в это время уже связывается с генералами мелких армий. Я всего лишь дал ребенку печенье, а потом забрал половину обратно. Как ты думаешь, что сделает ребенок, вкусивший сочной сладкой мякоти, и знающий, что там за моей спиной я прячу в руке оставшуюся половину?

Виктор понял, что план Томаса на самом деле все еще работал, более того, он следовал точно намеченным целям. Томас всегда был тонким психологом. Он сначала долго наблюдал за врагами, потом, изучив их привычки, образы мышления и страхи, он запутывал врагов в своей безумной игре, где все казалось абсурдным и нелогичным, а потом настолько точно просчитывал шаги врагов наперед, что те непременно попадали в скрытую ловушку.