Восставший из ада. Ночной народ - Клайв Баркер Страница 32

Его разбудило животное – рев пробрался в плавающие сны и вернул с небес на землю. Бун открыл глаза и сел. Он не видел пса, но все еще слышал. Не за спиной ли тот? Звук отдавался туда-сюда между соседствующих склепов. Очень медленно Бун оглянулся через плечо. Темнота была глубокой, но не могла целиком скрыть огромного зверя, чья порода не поддавалась определению. Зато нельзя было неверно истолковать угрозу, рвущуюся из глотки. Судя по тону рыка, зверю не угодил пристальный взгляд.

– Эй, песик… – произнес Бун тихо. – Все хорошо.

Начал со скрипом подниматься, зная, что если останется лежать, то животному станет проще добраться до горла. Конечности затекли от сна на холодной земле; он двигался, как старик. Возможно, это и удержало зверя от нападения; тот просто наблюдал, а полумесяцы белков в глазах – единственное, что можно было разглядеть, – расширялись, пока пристальный взгляд следил за перемещением в вертикальное положение. Оказавшись на ногах, Бун обернулся к созданию, которое начало приближаться к нему. Что-то в его движении заставило Буна подумать, что зверь ранен. Он слышал, как тот подволакивает лапу, опустив голову и рвано шаркая.

С губ уже готовы были слететь слова утешения, когда шею взяла в замок рука, перехватывая и дыхание, и слова.

– Шелохнешься – распотрошу.

С этой угрозой вторая ладонь скользнула вдоль тела, и пальцы впились в живот с такой силой, что Бун не сомневался: человек исполнит угрозу и голой рукой.

Бун сделал слабый вдох. Даже от такого пустяка смертная хватка на шее и животе усилилась. Он ощутил, как по животу в джинсы побежала кровь.

– Ты кто, блять, такой? – потребовал знать голос.

Бун не умел врать; правда была безопаснее.

– Меня зовут Бун. Я пришел… Я пришел найти Мидиан.

Не ослабла ли рука на животе, когда он назвал свою цель?

– Зачем? – теперь потребовал второй голос. В мгновение ока Бун осознал, что голос донесся из теней перед ним, где стоит раненый зверь. Более того – от зверя.

– Мой друг задал вопрос, – произнес голос над ухом. – Отвечай.

Бун, дезориентированный от нападения, остановил взгляд на том, что скрывалось в тенях, и усомнился в своих глазах. Голова вопрошающего не была твердой; почти казалось, что она вдыхает свои зыбкие черты, их вещество темнеет и втекает через глазницы, ноздри и рот.

Забылись все мысли о своем бедствии; теперь его обуял восторг. Нарцисс не врал. И вот тому преображающееся доказательство.

– Я пришел быть среди вас… – сказал он, отвечая на вопрос этого чуда. – Я пришел, потому что здесь мое место.

Из тихого смеха позади возник вопрос.

– Как он выглядит, Пелокин?

Создание выпило свою звериную морду. Под нею осушились человеческие черты на теле скорее рептилии, нежели млекопитающего. Конечность, что он подволакивал, оказалась хвостом; раненая походка – поступью ящера с короткими лапами. Все это тоже исправлялось, когда по торчащему позвоночнику пробежала дрожь перемен.

– На вид Естественный, – ответил Пелокин. – Не то чтобы это что-то значило.

Почему напавший не может взглянуть сам, удивился Бун.

Он бросил взгляд на руку у живота. На ней было шесть пальцев, кончавшихся не ногтями, а когтями, зарывшимися в мышцы уже на полдюйма.

– Не убивайте меня, – сказал он. – Я проделал долгий путь, чтобы добраться сюда.

– Слыхал, Джеки? – спросил Пелокин, отталкиваясь от земли четырьмя ногами, чтобы встать прямо перед Буном. Его глаза, теперь на одном уровне с глазами Буна, оказались ярко-голубыми. Дыхание – как жар, пышущий из открытой печи.

– Что ты тогда за зверь? – продолжил он. Трансформация практически завершилась. Человек внутри чудовища был ничем не примечателен. Сорокалетний, тощий, с кожей болезненного цвета.

– Отведем его вниз, – сказал Джеки. – Лайлсбург захочет на него взглянуть.

– Возможно, – сказал Пелокин. – Но думаю, мы понапрасну потратим его время. Это Естественный, Джеки. Я их чую.

– Я проливал кровь… – пробормотал Бун. – Убил одиннадцать человек.

Его изучили голубые глаза. В них стоял смех.

– Сомневаюсь, – сказал Пелокин.

– Решать не нам, – вставил Джеки. – И не тебе судить.

– У меня же есть голова на плечах, верно? – сказал Пелокин. – Я узнаю чистого за километр, – он покачал пальцем перед Буном. – Ты не из Ночного народа, – сказал он. – Ты мясо. Вот что ты есть. Мясо для зверя.

На этих словах веселье исчезло с его лица, сменяясь голодом.

– Мы так не можем, – возразило второе создание.

– А кто узнает? – спросил Пелокин. – Кто хоть когда-нибудь узнает?

– Мы нарушаем закон.

Пелокина это как будто не тронуло. Он обнажил зубы, из щербин просочился темный дым, поднимаясь к лицу. Бун знал, что будет дальше. Человек выдыхал то, что только что вдохнул, – свою ящерную личность. Пропорции головы уже незаметно менялись, словно под кожухом плоти ломался и перестраивался череп.

– Вы не можете меня убить! – сказал он. – Мое место рядом с вами.