Комната ужасов - 2 - Майкл Грей Страница 31

Клэр приподнялась. Ровно на столько, чтобы быть вровень с краем кровати. И открыла глаза. Ее персиковая пижама от братьев Ларош лежала аккуратно сложенная в ногах. Этой ночью у нее не было ни сил, ни желания ее надеть. Этой ночью. Этой ночью. Об этой ночи даже и думать не хотелось.

Простыня была в грязи. Вымазана, выпачкана. Надо идти в ванную.

Долгие годы один и тот же распорядок. Продолжительный горячий душ перед сном, короткий и холодный – с утра. Прошлым вечером она душ пропустила. После того как они в молчании доехали до дома, после того как Ролло ее.

Клэр никогда еще не чувствовала себя такой запачканной – снаружи и изнутри. Запачканной и выпотрошенной. Она помнила темный коридор, как выставляла локоть, опираясь на стену, чтобы не рухнуть и не заснуть там же, на полу. Клэр опиралась именно на локоть, оттого что это была единственная не вымазанная в грязи часть тела. Надо посмотреть обои: нет ли пятен грязи. Туфли, все в грязи, так там и остались. На ее костюме цвета шампанского, наверное, грязь и трава. В прихожей она упала на колени и, не вставая, осторожно вылезала из жакета. Клэр делала это как можно осторожнее, но мягкая ткань все же обжигала, соски побаливали. После безудержных страстей – ее и Ролло. Как, вообще, могла Клэр получать удовольствие от того, что она там делала? Самый истый мазохист содрогнулся бы.

И лифчик. Наверное, валяется где-нибудь на полу. Да это уж и не лифчик теперь, одни лохмотья да лямки – вроде сбруи, которую надевают полицейские под цивильную одежду. Женщина встала на ноги, и брюки свалились вниз. Еще бы! Она их придерживала руками, когда входила. Расстегнутый пояс несколько раз шлепал ее, когда она там. А трусики-бикини? Так и лежат там в мокрой траве, чтобы кто-нибудь нашел и посмеялся. И грязно пошутил.

Надо вымыться. Когда Клэр будет чистой, у нее появятся и силы, и воля. Еще нужен пакет для мусора, и она вынесет все это. Вымыться, почистить зубы, почистить обложенный язык, вымыть голову и – душ, особенно душ. Нужно бы мыло с щелоком и скребок. Сойдут ароматическое мыло и мочалка.

Клэр оторвала бедра от кровати. Что-то внутри нее нехорошо содрогнулось. Из нее до сих пор что-то вытекает! Ее передернуло. Ее затошнило. Все еще в ней это его. Течет между ног, холодное, слизистое. Простыни не отстираешь. У нее духу не хватит их стирать. И девушке, которая приходит ей помогать, их не покажешь. Отправятся в помойку вслед за некогда шикарными нарядами. Клэр потянулась за тампонами.

Зажав горсть тампонов между ног, женщина прошла вперевалку в ванную. Оседлав унитаз, она промокала, промокала и промокала, ввинчивала их себе глубоко внутрь, пока все не пришли в негодность. Пришлось отрывать лист за листом от рулона. Клэр все еще чувствовала внутри грязь. Бедра болели и дрожали. Она подмылась и начала все снова. Ее срамные губы распухли и побаливали, но женщина была безжалостна. Она ДОЛЖНА быть чистой.

Моясь под душем, Клэр почистила зубы. Глубокие канавки, приобретавшие цвет синяков, показывали, где был сорванный ей или им лифчик. Это ДОЛЖЕН был сделать он. Воспоминания о ее собственных действиях ДОЛЖНЫ быть ложными.

На щеках появилась высохшая белая пленочка, и вокруг разбитых губ тоже. И на самих губах! Клэр вспомнила, как все происходило и дикое наслаждение в момент, когда она почувствовала его на себе. Клэр заплакала. Это была не Клэр! Это была какая-то другая женщина! ДОЛЖНА была быть! Дрянь! Шлюха! Развратная, гнусная тварь, с которой Клэр даже не знакома! Она обрушила яростные кулаки на туалетную тумбочку и закричала: «НЕТ! НЕТ! НЕТ!»

От рыданий разболелись мышцы брюшного пресса. Ощущение было такое, будто она сделала вчера сотню сгибаний из положения лежа. Женщина свернулась калачиком на кафельном полу и заплакала. Клэр парилась в ванной, вода была такой температуры, какую только она могла выдержать. Раз шесть она спускала воду и снова наливала горячую. Пахучий пар заполнял комнату. Клэр терла себя губкой и грубой щеткой, пока царапины не покрыли плечи, бедра, шею, пересекли расцарапанные собственными ногтями внутренние стороны бедер, снова выступила кровь. Потом опять горячий душ. Потом уксус. Наконец боль поутихла. Клэр почувствовала, что готова взглянуть миру в лицо. Но не себе. С этим лучше подождать. Если б дело было только в ней. Было кое-что другое. И это действительно невыносимо.

Клэр почистила зубы еще раз. Остановилась она только тогда, когда пошла кровь из десен. После чистки зубов женщина занялась обработкой открывшихся вновь ран. На шее и на плечах появились прыщи. Даже на грудях. Прыщи! Она не подпускала к себе мужчин или мальчиков лет до пятнадцати! В верхнем ящике стола ртутная антисептическая мазь. Клэр втерла ее в ноющие растрескавшиеся соски осторожными дрожащими пальцами, их моментальная реакция на это смутила ее. Надо бы помазать и между ног, но Клэр подумала, что такой интимный массаж, чего доброго, вызовет еще более непристойный отклик ее тела, а это невыносимо. Она не может уже доверять даже собственным пальцам. Собственное тело предало ее.

Оно втянуло ее в безумие, которое длилось несколько часов. Клэр поклялась, что такая диктатура тела не повторится никогда.

А может, не тело ее виновато? У нее было три настоящих любовника. Один – этой ночью, другой – недолго, третий – длительное время. Никогда у Клэр не было такой реакции, даже на самого искусного в этом деле, даже когда она была пьяной. У нее и оргазма-то обычно не бывало. Может, это не ее тело реагировало так на Ролло, может, оно ее не предавало. Может, какая-то химия? Ролло работает в «Пластикорпе». У него доступ к наркотикам. Ей это устроили наркотики. Они же могут сделать тебя другим человеком. Наверное, что-то экспериментальное.