Освод. Челюсти судьбы - Виктор Точинов Страница 30

– Точно мертва, ты уверен?

– Стою рядом с ее трупом. Могу, как Фома неверующий, вложить персты в пасть… Если хочешь, скину фотку усопшей.

– Фотку скидывай, а персты – не надо, – строго сказал я. – Ты никогда не слышал о посмертном сокращении мышц? А мышцы там о-го-го, живо без руки останешься.

Такой вот замечательный разговор происходил у меня с Соколовым… Мне все больше и больше нравилось, как работает этот парень. Стрелка часов едва подползла к одиннадцати, а он уже вышел на связь из океанариума. Причем именно с теми результатами, какие я ожидал после своих приключений в «Уткиной Заводи», – с отрицательными.

Как выяснил Соколов, в океанариум везли для развлечения публики двух голубых акул из Средиземного моря, всего лишь трехметровых. Одну не довезли, скончалась от… (Ротмистр зачитал по бумажке многосложное название недуга, но я его тут же позабыл).

– Скажи им, чтобы не вздумали что-то делать с дохлой акулой, Институт ее заберет, – распорядился я. – К обеду получат официальную бумагу.

– Они будут только рады ее сплавить… Лежит в холодильной камере, занимает место, мешает складывать корм для их питомцев. Я возвращаюсь?

– Возвращаешься. Но не в Институт… Ты на колесах?

– Завязал еще в прошлом году, с инъекциями тоже.

– Отставить шутки юмора! На машине?

– Да.

– Возвращайся в Русановку. Надо отыскать одну машинку, красный «Матиз»…

Я продиктовал номер, затем сообщил информацию, которую сам успел раздобыть о машине, укатившей от парковки «Уткиной Заводи».

– Она зарегистрирована на некоего Паруцкого Е. В., адрес и данные его скину эсэмэской. Но ездит не он, женщина, называющая себя Катей Заречной. В миру, подозреваю, она носит другую фамилию. Шатенка с короткой стрижкой, спортивная, среднего роста, широкоплечая, лет двадцать пять – тридцать. Возможно, живет где-то в тех краях. И женщину, и машину надо найти.

– «Матиз»… – задумчиво повторил Ротмистр. – Вчера ханыги видели – на берегу Утки, рано утром – маленькую красную машину, типа «Оки», как парни выразились… Не тот ли это был «Матиз»?

– Бинго!

– Найду – и что с ними делать?

– Ничего. Наблюдать. Ее потянет к воде, я уверен. Сейчас она борется со своим желанием, после вчерашних художеств, но скоро бороться не сможет… Как только двинется к берегу, я должен об этом узнать.

– Принято… Найду и возьму под наблюдение.

– До связи.

– До связи.

Отправляя ему СМС, я подумал, что поздновато узнал о маленькой красной машине, типа «Оки», засветившейся на Утке… Возможно, эта информация помогла бы убедить босса… Хотя без гарантии.

* * *

Разговор с ЛБ, случившийся в самом начале рабочего дня, не задался… Выслушать он меня выслушал, но прокомментировал так:

– То есть ты встретил в кабаке певичку, находившуюся под веществами, поболтал с ней, решил, что она акула-оборотень, – и предлагаешь на этом основании свернуть операцию и начать готовить другую? Без каких-либо реальных доказательств, просто на основании твоего ощущения? Тебе не кажется, что два кархародона-оборотня в Петербурге – явный перебор?

Спорить с ним было трудно. На моей стороне был смутный, с трудом описываемый словами «акулий зов». За спиной ЛБ стояли неопровержимые постулаты статистики и теории вероятностей. Обе эти дисциплины сводили вероятность появления акулы-оборотня к величине ничтожной, а уж вероятность встречи двух таких существ – вовсе к нулевой.

Запись с найденной экшен-камеры? Которая два дня находилась в чужих руках? Там, чтоб я знал, можно было бы обнаружить что угодно. Он, ЛБ, не удивился бы даже кадрам секса г-жи Лернейской с электрическим скатом… Надо еще разобраться с этим загадочным появлением камеры, не специально ли нам ее подсунули.

И здесь крыть было нечем.

Короче, босс директивно выдал задание: сидеть в отделе в полной боевой готовности, акулу ищут и скоро найдут, и тогда осводовская пятерка немедленно вступит в игру в полном составе.

Вернувшись в ОСВОД и поразмыслив, я решил, что все не так уж плохо. На охоту за бычьей акулой нас не сдернут – она фантом, никогда не существовавший. А если повесить на хвост Кате нашего чудо-сыщика, кое-какую фору мы получим.

Потом, конечно, придется отважиться на самоуправство и прямое нарушение приказа. Но победителей не судят. А побежденный… или побежденная… отправится на дно, истекая кровью из ран, нанесенных чудовищными клыками.

В одном ЛБ стопроцентно прав: два кархародона-оборотня в Петербурге – перебор. Должен остаться один.

* * *

С утра в ОСВОД заявилась депутация в лице двух братьев Мишкунцов (одноухого директора столовой среди них не было).

Внутрь я их не пустил, сам вышел в коридор – ни к чему подчиненным наблюдать за малоэстетичным скандалом, вполне вероятным.

Удивительно, но Мишкунцы казались настроенными мирно и держали в железной узде склонность к знаменитому семейному хамству.

Похожие как две капли воды, в одинаковых отглаженных костюмах, они различались только бейджами на груди. Я на их фоне выглядел отпетым гопником – на скуле красуется здоровенный фингал, разбитые костяшки пальцев густо запятнаны зеленкой.

– Сергей Владимирович, мы потревожили вас по поводу имевшего место инцидента, – произнес Ставр Гирудович Мишкунец, подвизавшийся в административно-хозяйственной части Института.

– Вчерашнего инцидента в столовой, – уточнил Мавр Гирудович, крутивший мутные схемы в институтской бухгалтерии.

Мишкунцы обращаются ко мне на «вы» и по имени-отчеству… Солнце завтра взойдет на западе.

Ответить им вежливостью на вежливость стало бы серьезнейшей ошибкой. Почувствуют слабину, начнут давить…

– Ну и че? – спросил я, набычившись и словно бы прикидывая, кому из братьев первому задвинуть в репу.

– Результатом рекомого инцидента… хм-м-м… стала утеря… хм-м-м… или утрата… – Ставр мялся и мычал, не зная, как сформулировать простой факт: его брат распался на кучу мелких мерзких тварей, и три из них попали ко мне в плен.

– Стала утрата нашим братом Лавром одной жизненно важной детали организма, – пришел на помощь Мавр. – И мы пришли обсудить условия ее возвращения.

– О чем тут базарить? – удивился я. – Будем бухать вечером, схарчим деталь на закусь. Гуляйте, бакланы, не отсвечивайте.

– Сергей Владимирович, так нельзя! – загорячился Ставр. – Лавр Гирудович человек женатый, и его супруге никак не понравится отсутствие… хм-м-м… в общем, рекомой детали.