Восставший из ада. Ночной народ - Клайв Баркер Страница 30

Бун их таковыми не считал, но, возможно, бесстрастному оку такими они и кажутся; бредящие и рыдающие, неспособные удержать свои кошмары под замком.

– Только им и рады в Мидиане, – объяснил Нарцисс. – Если ты не зверь, то ты жертва. Верно же? Либо одно, либо другое. Вот почему я не смею идти без сопровождения. Я жду, когда за мной придут друзья.

– Те, кто уже туда попал?

– Именно, – сказал Нарцисс. – Кто-то жив. Кто-то попал туда после смерти.

Буну показалось, что он ослышался.

– После? – переспросил он.

– У тебя нет ничего от боли? – спросил Нарцисс, его голос снова сменился, в этот раз стал клянчащим.

– Есть таблетки, – сказал Бун, вспоминая об остатках запаса Деккера. – Хочешь?

– Что угодно.

Бун был только рад от них избавиться. Они держали разум в оковах, довели до того, что ему стало едино, выживет он или умрет. Теперь все иначе. Есть куда податься, есть место, где наконец можно встретить тех, кто поймет ужасы, что он переживает. Чтобы добраться до Мидиана, не нужны таблетки. Нужна сила – и желание быть прощенным. Второе было. Первое же его израненному телу придется найти.

– Где они? – спросил Нарцисс и обрадовался от предвкушения.

Когда Буна только приняли, с него сняли кожаную куртку – для беглого осмотра ущерба от самовредительства. Она висела на спинке стула – дважды сброшенная кожа. Он нырнул рукой во внутренний карман, но, к своему изумлению, обнаружил, что знакомого флакончика там нет.

– Кто-то лазил в моей куртке.

Он обшарил остальные карманы. Все пусты. Записка Лори, его кошелек, таблетки – ничего нет. Всего через секунду он осознал, зачем им понадобились указания на его личность и вытекающие из этого факта следствия. Он предпринял попытку самоубийства; наверняка считалось, что он готов ее повторить. В кошельке хранился адрес Деккера. Доктор наверняка уже в пути, чтобы забрать блудного пациента и передать властям. В руках закона ему уже не увидеть Мидиана.

– Ты сказал, у тебя есть таблетки! – вскрикнул Нарцисс.

– Их забрали!

Нарцисс вырвал куртку из рук Буна и принялся ее потрошить.

– Где? – кричал он. – Где?

Лицо опять сморщилось, когда он осознал, что не получит своей дозы покоя. Он выронил куртку и отшатнулся от Буна – слезы снова полились, но в этот раз на широкую улыбку.

– Я знаю, что ты делаешь, – сказал он, показывая на Буна со смехом и всхлипами в равной мере. – Тебя подослал Мидиан, чтобы узнать, достоин ли я. Ты пришел убедиться, что я один из вас!

Он не дал Буну возможности возразить – так восторг перерос в истерику.

– Я здесь молюсь, чтобы кто-нибудь пришел; умоляю; а ты все это время сидишь рядом и смотришь, как я обосрался. Как я обосрался!

Он расхохотался. Затем продолжил смертельно серьезно:

– Я никогда не сомневался. Ни разу. Всегда знал, что кто-нибудь придет. Но я ожидал увидеть знакомое лицо. Может быть, Марвина. Надо было понимать, что пришлют новенького. Разумно. И ты видел, да? Ты слышал. Я не стыжусь. Меня так и не заставили стыдиться. Спроси кого хочешь. Они пытались. Снова и снова. Сволочи залезли мне в башку и пытались разобрать по кусочкам, пытались вывести из меня Диких. Но я держался. Я знал, что рано или поздно придешь ты, и хотел быть наготове. Вот зачем я их ношу.

Он выставил перед лицом большие пальцы.

– Чтобы показать тебе.

Посмотрел по сторонам.

– Хочешь увидеть? – спросил он.

Ответ не требовался. Руки уже вскинулись к лицу, крюки коснулись кожи под ушами. Бун смотрел – отрицать или взывать к здравому смыслу было бесполезно. Этот момент Нарцисс репетировал уже бессчетное число раз; он не позволил бы его отнять. Крюки – острые как бритва – рассекли кожу без звука, но кровь побежала мгновенно, по шее и рукам. Выражение лица не изменилось – лишь усилилось: маска, на которой стали едины музы комедии и трагедии. Затем, держа пальцы по сторонам лица, он ровно провел острыми крюками вдоль подбородка – с хирургической точностью. Раны открывались в идеальной симметрии, пока крюки не встретились внизу.

Только тогда он уронил одну руку – с крюка и запястья капала кровь, – а второй провел по лицу, чтобы найти край кожного лоскута.

– Хочешь видеть? – спросил он вновь.

– Не надо, – пробормотал Бун.

Он остался неуслышанным. Резким рывком снизу вверх Нарцисс отделил от мышц маску из кожи и начал рвать, обнажая истинное лицо.

Из-за спины Буна раздался крик. Дверь была открыта, на пороге стояла одна из медсестер. Он видел уголком глаза: лицо белее униформы, рот широко раскрыт; а за ней – коридор и свобода. Но он не мог заставить себя отвернуться от Нарцисса – не раньше, чем откровение явится из-за крови, повисшей в воздухе между ними. Бун хотел видеть тайное лицо: лицо Дикого под кожей, дающее право войти в Мидиан. Красный дождь рассеялся. Воздух очистился. Теперь он видел лицо, отчасти, но не мог разобраться в его сложности. Перед ним шла узлами и скалилась анатомия зверя – или же человеческая ткань, измученная самовредительством? Еще миг – и он узнает…

И тут кто-то схватил Нарцисса, заломил руки и потащил к двери. Он заметил, как Нарцисс поднимает смертоносные ладони, чтобы остановить своих спасителей, затем на него накинулись люди в белых халатах – и заслонили. В самый разгар потасовки Бун рискнул. Оттолкнул медбрата, схватил свою кожаную куртку и бросился бегом в неохраняемую дверь. Побитое тело оказалось не готово к столь решительным действиям. Он запнулся. Тошнота и прострелы в конечностях грозили обрушить его на колени, но вида окруженного и связанного Нарцисса хватило, чтобы придать сил. Он унесся по коридору, пока никто не успел и глазом моргнуть.

Направляясь к двери в ночь, он слышал, как в возмущении Нарцисс повышает голос – гневный вой, до ничтожного человеческий.