Властелин страны кошмаров - Стивен Галлахер Страница 30

Отопления и света не было, зато он ехал бесплатно. Джим так измучился, что металлический грохот вагона только усыпил его. Сколько продолжалось это забытье, он не знал. Вагон стоял на месте, можно было предположить, что они уже достигли Северного вокзала в Париже. Джим встал, чтобы приоткрыть дверь и выглянуть наружу. И тут он застонал.

Его джинсы промокли насквозь.

Грязный пол вагона был посыпан старой соломой. Но он проверял его и убедился, что пол, по крайней мере, сухой. Ощупывая пол еще раз, Джим понял, что джинсы промокли изнутри.

О нет! Какой стыд! Такого с ним не бывало лет с шестнадцати. Он попытался вспомнить, что ему снилось, но все образы уже стерлись из памяти.

Что бы ему ни привиделось, подобного финала не могло случиться.

Джим встал. Край рубашки, прилипший к животу, повис, когда он выпрямился. Джим был в ярости, как если бы его изнасиловали во сне. Он не помнил своего сна, но точно знал: что-то было связано со слепым. Каждый раз после таких снов у Джима возникало ощущение, что им попользовались, как резиновой перчаткой.

Он приоткрыл дверь. Это потребовало всех его сил: подшипники сильно нуждались в смазке. Настроение было мерзкое и подавленное. Что бы ни случилось дальше, сказал он себе, ты пойдешь в ближайшее турагентство и закажешь номер в самой дешевой гостинице, где есть вода. Достоинство любого человека можно унижать до известного предела. Свой предел ты уже определил.

Джим выглянул наружу. Никакого Парижа вокруг не было.

На самом деле он был в пути не больше двух часов. Кругом были поля, вдали виднелся лес в серой предрассветной дымке. Было очень тихо. Джим взял чемодан, открыл дверь пошире и выбрался наружу.

Оказывается, его вагон вместе с тремя другими отцепили и отогнали на запасной путь. Ржавые рельсы, мокрый шлак под шпалами, сквозь который пробиваются сорняки. Джим огляделся вокруг. Было холодно, дыхание вырывалось изо рта белыми клубами. Не имело никакого смысла чего-то ждать.

Вдалеке он увидел какие-то постройки. Скорее всего там была дорога. Ничего не поделаешь, надо идти туда, хотя придется долго топать через поля. Взяв чемоданчик под мышку, Джим пустился в путь. Протиснувшись сквозь негустую живую изгородь, он попал на поле, где солому недавно запахали в землю. Там, где раньше были борозды, длинными рядами тянулись лужи. На ходу Джим помахивал чемоданчиком, но настроение все равно было подавленным. Здорово мешала тупая боль в спине.

Продвигался он медленно: земля от воды стала вязкой, ботинки и джинсы быстро промокли, но Джим старался не думать об этом. Подойдя ближе, Джим разглядел фермерский дом с мансардой, позади — амбар из красного кирпича, окна которого были закрыты рифленым железом.

Залаяли собаки. Джим шарахнулся в сторону.

Обойдя лес, он очутился на капустном поле. Впереди слышался гул моторов на шоссе, Джим решил идти туда. Уже проснулись и запели птицы. Джим шел между капустными рядами в надежде, что осталось преодолеть последнюю изгородь, а там он выберется на проселочную дорогу и идти станет легче.

Добравшись до конца поля, он обнаружил, что пробраться сквозь изгородь невозможно. Пришлось идти вдоль нее в поисках каких-нибудь ворот или калитки. Когда он наконец нашел ворота, то понял, что все это время шел по внешнему краю площадки для кемпинга, запертой по случаю мертвого сезона. Там, где раньше стояли многочисленные палатки, теперь отрастала трава. Площадка была не слишком большой. Похоже, на этом месте раньше было поле или фруктовый сад. Рядом стояла гостиница. Джим рассматривал ее сквозь запертые ворота: старая ферма, которую выкрасили белой краской и покрыли красной черепичной крышей. Джим оказался недалеко от задней стены, где под навесом летние столики и зонты от солнца с надписью «Чинзано» дожидались хорошей погоды.

Справа, отделенный от гостиницы мощеным двором, высился амбар, который теперь превратился в двухэтажный мотель на шесть номеров с крытой галереей и лестницей, ведущей на верхний этаж. На площадке перед мотелем были припаркованы три машины. Услышав скрип открываемой двери, Джим спрятался.

На галерею второго этажа вышла женщина. В руках она несла красный чемоданчик для косметики. Следом с двумя большими чемоданами шел мужчина средних лет. Он прикрыл дверь, они тихо спустились по лестнице и погрузили чемоданы в маленький, слегка заржавевший «пежо». Джим заметил, что ключ они оставили в дверях. Он даже разглядел пластиковую бирку, которая все еще покачивалась. Они развернулись и выехали со двора. У машины были бельгийские номера.

Шум двигателя замер вдали, вокруг снова воцарилась тишина.

У Джима возникла идея, которая не давала ему покоя.

Все окна были прикрыты ставнями. Ни огонька, ни звука. Небо заметно посветлело, в его распоряжении было не так много времени. Весь вопрос заключался в том, хватит ли у него духу?

Джим слегка шевельнулся. Край рубашки уже высох и теперь царапал, как картон. Это стало последней каплей. Перекинув чемоданчик, Джим перелез через ворота и поспешно направился к мотелю. Убедившись, что его никто не видит, он взлетел по лестнице, зашел в освободившийся номер и запер за собой дверь.

Комната с двуспальной кроватью была большая, с потугами на роскошь. Уезжая, постояльцы наспех прибрали ее. Все вещи словно ждали, когда ими займутся профессиональные руки горничной. Напротив окна стоял туалетный столик с трехстворчатым зеркалом. Рядом — цветной телевизор. Джим направился прямо в ванную, по пути избавляясь от чемодана, пальто и куртки. Когда он добрался до ванной, рубашка была уже на полу, одной рукой он расстегивал молнию на джинсах, другой — включал кран. В считанные секунды ванная наполнилась паром и зеркало запотело.

Несколько пушистых розовых полотенец лежали нетронутыми. На раковине остался нераспечатанный кусочек мыла «Люкс». Джим пустил воду погорячее, быстро скинул нижнее белье и залез в ванну.

Он испытал почти невыносимое блаженство. Боль между лопаток стала таять. Через некоторое время, сделав над собой усилие, он сел и начал намыливаться.

Спустя десять минут он покинул ванную. В комнате он обнаружил кофеварку и пакетик с кофе на тумбочке у кровати, сполоснул стакан и поставил вариться кофе. Завернувшись в одно полотенце и вытирая голову другим, он опустился на стул у туалетного столика и оглядел себя в трехстворчатом зеркале.

На него глазели, отражаясь под разными углами, три Джима Харпера. Двое из них были ему совершенно незнакомы. Отдельные кусочки Джима Харпера застыли там, где зеркала под углом отражали изображения друг друга. В общем и целом он выглядел неплохо.

Он поднялся, принес кофе и снова сел у туалетного столика. Кофе был крепкий и внушал надежду, что с его помощью Джим продержится еще немного. Он уселся на стул верхом и стал вытирать плечи.

Через несколько секунд он включил лампочку у зеркала и слегка повернул одно из боковых зеркал.

Против ожидания он ничего не увидел. Он внимательно рассмотрел кожу на спине и не обнаружил ровным счетом ничего. Тогда он растер кожу полотенцем.