Сайонара - Сьюзен Баркер Страница 3

– Ты очень хорошенькая, Мэри, – сказал он.

Доктор широко улыбался, взгляд его лениво полз вниз, к моим коленям. Бр-р, словно таракан. Можете называть меня наивной, но я всегда считала, что доктор – приличный человек, способный сдерживать свои низменные желания, к тому же один из столпов общества. Обычно он вел себя по-другому. Чаще всего доктор казался мне мягким и пушистым. Иногда я испытывала желание оттянуть складку на его пухлом лице – наверное, кожа податлива, как тесто. Когда доктор улыбался, он напоминал мне смеющегося Будду – щеки раздувались, а глаза сужались и превращались в крохотные щелки.

– Немного саке, доктор?

– Да, – согласился он и ударил себя в грудь кулаком. – Саке делает меня сильным!

Вот так теория для врача! Я улыбнулась и наполнила его стакан.

– Как работа? – спросила я.

– Столько людей! Ничего не поделаешь, сезон сенной лихорадки. Целые толпы со слезящимися глазами и сопливыми носами хотят, чтобы я их вылечил. А лекарство только одно, говорю я им, уехать из страны до самого июня.

– Или надеть хирургическую маску, – добавила я.

Вчера в вагоне метро я видела двух пожилых женщин в таких масках.

– А как поживает наш плодовитый поэт? Сочинил ли новые хайку?

Давным-давно, на заре моей жизни в Японии, я увлекалась сочинением плохих стихов. Мои возвышенные хайку увязали в трясине пафоса. К счастью, с появлением Юдзи от несчастной поэзии не осталось камня на камне. Я выдавила из себя несколько жалких строчек:

Умела в сумерках,

Конфетные автоматы выбрасывают порно,

Словно шоколадные батончики.

Доктор немного знал английский. Уловив знакомое слово «порно», он захихикал, обхватив руками огромный живот.

– Прекрасная Мэри, ты – настоящий Басе. [2]

Я улыбнулась и локтем слегка подтолкнула к нему блюдо. Несмотря на то, что сласти были горячими, доктор набрал целую горсть и принялся хрустеть ими, словно попкорном. Он обладал ненасытным аппетитом, в котором винил духа, проклявшего его во времена голодного детства в деревне. Это случилось еще при правлении императора Мэйдзи. Дух наделил доктора способностью поглощать любую трапезу с аппетитом десяти мужчин.

Мураками-сан повернул к нам седую голову.

– Посмотрите-ка на экран. Разве вы не согласны, что моя Стефани краше любой из этих моделей?

По подиуму вышагивала манекенщица, ее льняные волосы развевались по плечам. Титры внизу экрана раскладывали девушку на составляющие: Гретель. Шведка. 18. Водолей. Волейбол.

– Разумеется! Куда им до Стефани и Мэри! – взорвался доктор Нисикоги. – А что эти модельки? Тьфу! Возьми любую – все до единой страдают от анорексии. Не то, что Стефани, посмотрите, какая кругленькая! Конечно же, наши девушки гораздо красивее. А Мэри еще и умница. Вы слышали ее хайку?

Мы со Стефани обменялись незаметными взглядами, давая понять друг другу, что нас не так-то легко провести.

– Давайте сыграем с напитками! – предложила Стефани.

Игра с напитками – тайная страсть здешнего истеблишмента. Мы играли с картами, костями, кубиками льда, подставками для пивных кружек, а иногда использовали звуки и непристойные жесты. Проигравший должен опрокинуть свой стакан и заказать всем новый тур выпивки. Игра с напитками проходила весьма оживленно, а в результате клиенты успевали напиться до бесчувствия и оставить в баре немыслимые суммы. Обратной стороной этого веселья было то, что порой и мне случалось перебрать. Так что, поднося гостям выпивку, я разбавляла свое виски водой. Все равно клиенты оплачивали полную цену.

– Замечательно придумано! – воскликнула я. – Как насчет Королевы Сердец?

Предложение встретили шумным согласием, и Стефани поспешила за колодой. Мы сдвинули головы над столом. Глаза Мураками загорелись в предвкушении буйной оргии. Однако его ожиданиям не суждено будет оправдаться. Если не считать того, что беднягу снова оберут до нитки.

Я наполнила стаканы, а Стефани сдала карты.

Я часто видела сны об этом месте. Виски плещется в стаканах, щелкают зажигалки «зиппо». Меня возмущали шутки подсознания, словно кто-то чужой безнаказанно вторгался в мои сны. Я все время видела одно и то же. Сон был связан с нашим клиентом Фудзимото-сан. Я сижу рядом с ним, слушаю анекдоты о гольфе, и вдруг его челюсть начинает вываливаться изо рта. Серовато-жемчужные блестящие булыжники ударяются о полированный стол. Я пугаюсь, но делаю вид, что ничего особенного не произошло, a речь Фудзимото становится все неразборчивее. Затем с беззубой улыбкой заговорщика он наклоняется ко мне. И тут я вскакиваю и просыпаюсь – сердце молотом стучит в темноте. Иногда я вставала со смутными воспоминаниями о поцелуях клиентов, об их шарящих руках и о том, как их прикосновения возбуждают меня во сне. Чаще всего в снах не было ни смысла, ни сюжета – мозг тупо пережевывал события прошедшего дня. Я не слишком большой специалист по толкованию сновидений, но то, что мне снилось, уж точно не являлось предметом моих тайных вожделений.

Когда я покину Осаку, сны мои наполнят незнакомые пейзажи. Неприлично синие небеса, извилистые горные долины и ветхие деревушки. Старый паровоз повезет меня в суетливые душные города. Порой я не знаю, что терзает меня больше – зуд перемены мест или боязнь потерять Юдзи. Его нежелание путешествовать удивляет меня. Если я долго живу на одном месте, мир вокруг начинает сужаться, словно я смотрю на небо сквозь тонкую соломинку.