Лик Девы - Сергей Пономаренко Страница 3

Над позолоченными доспехами была установлена каменная плита с высеченным на ней кругом, а внутри крестом, подобным, которому поклонялись в катакомбах Рима христиане. Ниже находился каменный жертвенный алтарь, на котором стояла небольшая терракотовая статуэтка. Приглядевшись, центурион понял, что статуэтка являлась точной копией золотой маски. По обе стороны от алтаря на полу были расположены по два спальных ложа.

«Четыре спальных места, а девушка одна», — насторожился центурион и осмотрел постели, укрытые шкурами. Ему стало понятно, что владелицы совсем недавно покинули свои ложа — они еще хранили тепло их тел.

— Они должны быть здесь, если, конечно, не отправились по воздуху к своей Деве на небо, клянусь Юпитером! — воскликнул центурион, внимательно осматривая помещение.

В храме не было ничего, что могло послужить укрытием для девушек, только голые стены и предметы, очевидно применявшиеся в магических обрядах. Снаружи раздались громкие крики девушки, и Ливий поспешил наружу.

Девушка-жрица, полностью обнаженная, извивалась на жертвенном камне, ее руки были крепко привязаны к кольцам, к которым ранее привязывали пленников перед жертвоприношением. Вокруг нее, возбужденно и похотливо переговариваясь и трогая руками ее тело, толпились легионеры.

— Гнев богини Орейлохе падет на вас! Будьте прокляты! Кто увидел лик жрицы Орейлохе, того неотвратимо постигнет смерть! — закричала жрица. — Когда завтра взойдет солнце, все вы будете в подземном царстве вечной тьмы, в Аиде! Ваши сердца…

— Закройте ей рот! — приказал центурион, и в рот жрице засунули кляп — ее же скрученную тунику. — Ее пока не трогать, — обратился он к легионерам, толпившимся рядом и с жадностью глядевшим на обнаженное девичье тело.

— С тобой было еще трое. Где они? Если согласна отвечать, кивни, если нет, то после битвы тобой займутся солдаты, отличившиеся в бою. — Девушка отрицательно замотала головой, а Ливий усмехнулся. — Ты, жрица, сделала хороший выбор, так как мои солдаты изголодались по женщинам. Я слышал, что жриц богини Девы выбирают только из девственниц. Мои легионеры здорово повеселятся с тобой!

Девушка никак не отреагировала на его слова, и он отослал большую часть легионеров вниз, где разворачивались главные события. С собой Ливий оставил лишь двоих солдат. Позиция наверху была удобной, втроем можно было противостоять значительному числу нападающих. Именно поэтому на таком важном сторожевом посту тавров было всего четверо, и они никак не ожидали нападения с тыла. Дидий Ливий вернулся в храм и обомлел — под легендарным панцирем не оказалось меча, висевшего там всего несколько минут назад. Первой мыслью его было: если он не найдет меч, то ему будет трудно объяснить легату, командиру легиона, куда он дел столь драгоценную реликвию, которую видели здесь солдаты.

— Здесь есть тайник, и я его найду, клянусь Юпитером! — грозно вскричал центурион.

С яростью сметая все на своем пути, он стал простукивать мечом в ножнах стены и пол храма, пытаясь отыскать тайное убежище…

Получив известие о том, что святилище тавров взято, трибун Тит Марцеллиан, отдал приказ о штурме селения и римские воины выступили, соблюдая тишину. Уже светало, и незамеченными пройти почти два стадия по открытой местности до селения не удалось. Стража на дозорных башнях не спала и подняла тревогу, увидев приближающиеся боевые порядки римлян. Построившись в «черепаху», укрывшись щитами спереди, по бокам и сверху, легионеры двигали таран — дубовую колоду, окованную спереди железом. Боевая колонна римлян приблизилась к воротам, и сверху посыпались камни, стрелы, дротики, не принося особого ущерба римлянам, укрывшимся щитами. Чтобы воспользоваться тараном, римлянам пришлось разомкнуть боевой порядок, и сразу же потери стали ощутимыми. Один за другим легионеры падали, пораженные меткими стрелами или камнями варваров, а деревянные ворота никак не поддавались ударам тарана.

«Что же медлит Варр?!» — терялся в догадках Тит Марцеллиан, и вновь приказал воинам перестроиться в «черепаху». В это время в селении раздался боевой клич римлян — пока внимание тавров было приковано к штурму ворот, вторая манипула при помощи штурмовых лестниц благополучно преодолела стены, и ворвалось внутрь.

«Это победа!» — обрадовался Тит Марцеллиан, размыкая «черепаху», чтобы дать возможность заработать тарану. Увидев у себя в тылу римлян, тавры запаниковали, пришли в замешательство и были смяты римлянами, захватившими ворота. Вскоре обе манипулы воссоединились, насколько это было возможно среди тесных улочек селения, и начали теснить варваров к обрыву, выходящему к морю. Дома у тавров были низкие, прямоугольной формы, и довольно большие по площади. Некоторые из них были сложены из камней, так же как и оборонительные стены, но в большинстве своем это были хижины с глинобитными стенами. Замешательство у тавров прошло, и на смену ему пришло отчаяние обреченных. Варвары закрепились у большого каменного дома, по-видимому, принадлежащего их вождю, и яростно сопротивлялись, нанося ощутимый урон наступающим римлянам. Тавры воспользовались тем, что из-за рельефа местности, ограничивающего подход к дому, и узких улочек, римляне не могли применить греческую «фалангу», а двигались смешанным строем.

Рассвет перешел в утро, а тавры все продолжали упорно сопротивляться, хотя было ясно, что еще немного — и победа римлян будет полной. Пришел посланец от центурии штурмовавшей порт, с долгожданным сообщением о том, что сопротивление тавров там полностью подавлено и их суда готовят к сожжению, но почему-то радости от этого трибун Марцеллиан не почувствовал, а наоборот, ощутил тревогу.

— Господин трибун, посмотрите! — услышал он возглас легионера, раздавшийся сзади, и обернулся. Над святилищем тавров, захваченном центурионом Дидием Ливием, поднимались густые клубы дыма сигнального костра.

— Проклятье! — разъярился Марцеллиан. — Что там происходит? Как Ливий это допустил?

Он немедленно отрядил отряд из двадцати легионеров под командованием центуриона Аллиана Варра на вершину горы, в святилище тавров.

Центурион Дидий Ливий, увлекшись поисками тайника, вдруг услышал снаружи крики, и шум запираемой снаружи двери. Ливий бросился к ней, но было уже поздно — он оказался в ловушке, в каменном мешке. В бессильной ярости он стал рубить мечом дверь, но тщетно. Убедившись, что с дверью ему не совладать, Ливий, вновь занялся поисками тайного выхода из храма. Теперь он не сомневался в том, что такой ход есть.

Дымовой сигнал тревоги, поднявшийся над святилищем, придал силы оборонявшимся таврам, которых было все же больше, чем римлян, и на поле битвы установилось зыбкое равновесие.

«До ближайшего селения варваров час пути. Чтобы собрать отряд, им потребуется час, а то и два. У меня есть минимум два часа преимущества», — мысленно прикинул трибун Тит Марцеллиан и сам повел воинов в очередную атаку. Строгое соблюдение дисциплины, умение сражаться не нарушая боевые порядки, более качественное вооружение, чем у племен варваров, позволяло римлянам брать верх над превосходящими их численностью противниками.