Крысы - Джеймс Герберт Страница 29

— Но как мы узнаем, какой вирус использовать? У нас нет ни одной живой крысы, чтобы проверить действие вируса. Откуда мы узнаем, какой вирус способен убить их? — спросил Фоскинс.

— У меня есть неплохая идея, — сказал биохимик. — Можно испытать вирус на нормальных черных крысах. Будем надеяться, что на мутантах он тоже сработает.

Обсуждение продолжилось, вспыхивали споры, искались решения. Харрис очень гордился, что оказался в самом центре разрабатываемой операции, но в голове занозой засела мысль, что он что-то упустил.

— Очень хорошо, — подвел итог шумному обсуждению помощник министра. — На поиски вируса отводится несколько дней. Я понимаю, что необходимо провести тщательнейшие испытания, но нет нужды напоминать вам, что вирус должен быть готов к середине следующей недели. А мы с мистером Харрисом и топографом района найдем наиболее подходящие места для размещения зараженных собак. Должен вам сказать, что мистер Харрис вырос в этом районе. Поэтому он должен знать самые подходящие места, где могут быть крысиные норы. Работа по раскладыванию ядов и закачиванию газа не должна прекращаться. Каждое утро будем собираться в восемь тридцать и проверять, как продвигаются дела. Вопросы есть? Нет? Хорошо. Тогда расходимся. — Он повернулся к Харрису. — Не хотите ли выпить со мной, мистер Харрис?

Они перешли дорогу и вошли в недавно открывшийся паб. После яркого света глаза не сразу привыкли к полумраку.

— Что будете пить? — спросил Фоскинс, доставая бумажник.

— Бочковое пиво.

— Пинту бочкового пива и джин с тоником, пожалуйста. Они нашли тихий угол и сели в кресла, обтянутые кожзаменителем.

— За ваше здоровье! — сказал Фоскинс.

— За ваше! — ответил Харрис. Несколько секунд они пили молча.

— Я удивлен, — заметил Харрис.

— Чем?

— Тем, что вы продолжаете руководить операцией.

— Ах, это... Я же объяснил вам по телефону, мистер Харрис, что общественность захотела чьей-то крови. Я отвечал за это, значит, я единственный кандидат. — Он слабо улыбнулся, разглядывая край стакана. — Всегда нужно найти козла отпущения. — Помощник министра стряхнул с себя уныние и улыбнулся. — Но я слишком хороший работник, и они, неопределенные “они”, хорошо это понимают. Видите ли, моя единственная ошибка заключалась в том, что я недооценил врага. Уверяю вас, это большая ошибка, и она имела серьезные последствия. Но при данных обстоятельствах это была единственная ошибка, вы не согласны? Я хочу сказать, что такое случается не каждый день.

— Думаю, что не каждый. — Харрис сделал большой глоток, чувствуя на себе взгляд Фоскинса.

— Во время нашей последней встречи вы довольно грубо разговаривали со мной, — заметил Фоскинс.

Внезапно Харрис понял, почему Фоскинс привлек его к операции. Он не был так уж необходим для проведения операции и понимал, что его помощь не является неоценимой. Но на Фоскинса набросилась общественность, и он считал, что это несправедливо. Им требовалась чья-то кровь, и начальство отдало его на растерзание. По крайней мере, на поверхностный взгляд все выглядело именно так.

Харрис тоже обвинял Фоскинса. Значит, он, Харрис, символически представляет общественность. Он является единственным контактом для Фоскинса с людьми, которые требовали его крови. И сейчас он собирается доказать им, что они были не правы. Хотел доказать через Харриса, продемонстрировав, что по-прежнему всем руководит и без него ничего не получится.

“Удачи”, — подумал Харрис.

— Кажется, у нас сегодня возникла стоящая идея. — Фоскинс, широко улыбнувшись, откинулся на спинку стула. — Не знаю, почему мы сами до этого не додумались. Хотите еще?

— Позвольте мне, — сказал Харрис. Он допил пиво и встал. — То же самое?

Когда Харрис вернулся со стаканами. Фоскинс сидел, глубоко задумавшись. Помощник министра посмотрел на него, как на незнакомого человека.

— Спасибо, — сказал он. — Кажется, проблема решена. Да, скоро все вернется в нормальную колею. Вы вернетесь в свою школу, меня вновь назначат помощником министра, неофициально, конечно, или переведут в другое министерство. По крайней мере, я сумею избежать позора. — Фоскинс сделал глоток. — Скажите, почему вы работаете в Ист-Энде? Существуют ведь и более приятные места.

— Дом.

— А... так вы до сих пор там живете?

— Нет, у меня квартира неподалеку от Кингс-Кросс.

— Женаты? Должны быть женаты.

— Нет, не совсем.

— Понятно. Я был женат.

Фоскинс сделал большой глоток и вновь задумался. Харриса начал несколько раздражать меланхолический поворот беседы.

— Думаете, они успеют найти вирус? — спросил он, меняя тему разговора.

— Нет проблем. Эти ребята могли бы придумать заразить мух краснухой. Время — важный фактор. Знаете, с какой скоростью размножаются эти чертовы крысы? От пяти до восьми раз в год, а их детеныши через три месяца сами могут рожать. Вы учитель, вы должны понимать, что, если мы быстро не уничтожим этих тварей, они захватят весь город. Еще?

— Нет, мне пора. Меня ждут.

— Да, да, конечно, — опять рассеянно согласился Фоскинс, потом поинтересовался более веселым тоном: — Тогда до утра?

— Вы хотите, чтобы я пришел?

— Ну да. Вы сейчас член команды, старина. О своем начальстве не беспокойтесь. Я с ними все улажу. Если хотите знать, я уже обо всем договорился. Вы уверены, что не хотите еще выпить? Ну, хорошо. До завтра!

Харрис с облегчением покинул паб. Он не мог себе объяснить, почему недолюбливает Фоскинса. Может, из-за непредсказуемых настроений? Только что веселый, приветливый, общительный и эффектный — через минуту “презренный человек”. Единственное определение, которое пришло ему в голову. Харрис с нетерпением ждал, когда вернется домой, к Джуди.

Фоскинс угрюмо смотрел в стакан. Нельзя здесь долго оставаться, подумал он. Кто-нибудь из его подчиненных может войти в паб и застанет его в одиночестве со стаканом джина. Это произведет не очень хорошее впечатление, особенно сейчас.

Фоскинс опять подумал о молодом учителе. Вероятно, живет с девушкой, по внешнему виду не скажешь, что голубой. Уверен в себе, молод. Может оказаться полезным в операции по уничтожению крыс. Конечно, не очень важен, но, по крайней мере, учитель сможет увидеть, как трудно организовать такую операцию. Опыт может дать ему немалую пользу... Фоскинс хотел, чтобы как можно больше людей знали о трудностях в его работе. Может, тогда они не станут требовать его крови при первой же неудаче. Они скоро увидят, что его рано списывать.

Фоскинс заказал еще джина. Последний стаканчик, пообещал он себе и вернулся за столик. Быстро выпью и уйду.

Смешная штука жизнь, думал он. Всегда приходится кому-то что-то доказывать. Некоторым дается это легко, они родились с даром убеждения, но у большинства это требует постоянного тяжелого труда. Они не могут ни на минуту расслабиться и открыть свои уязвимые места перед теми, кто с удовольствием воспользуется ими. У него, Фоскинса, всегда именно так и было. Работа, высокий пост никогда не даются легко. Постоянная борьба. Если бы они только знали о бессонных ночах за рабочим столом, о тоннах скучных и утомительных бумаг, которые приходилось прорабатывать, чтобы соответствовать требованиям. И не просто соответствовать, а идти впереди.