Среди монстров - Айя Сафина Страница 28

Бруно стоял к Нине спиной и вытирал слезы.

– Потому что ее всегда забирают, когда она болеет, – ответил он.

Нина видела в его воспоминаниях, что, несмотря на недуг Стеллы, она всегда старалась быть любящей матерью, и у нее это получалось. Даже сильнейший угар не мог побороть стойкий материнский инстинкт, и если Стелла и давала слабину, то Бруно всегда был под ее контролем. Нина искренне завидовала Бруно, потому что его мать готова была оторвать голову всем, кто хоть пальцем прикоснется к ее сыну. Включая и голову Нины.

– Не волнуйся, мама останется, – сказала Нина.

– Ты обещаешь убедить папу? – Бруно повернулся к Нине и уставился на нее просящими глазами.

Нина сняла его очки и протерла линзы от влажных капель, а потом надела обратно.

– Обещаю.

– Я знаю, что ты поможешь. Ну… мне так кажется. Мне кажется, ты хорошая.

Бруно улыбнулся, и сердце Нины сжалось от болезненной тоски так, что слезы теперь набежали на ее глаза.

– Ты очень смелый, Бруно. И этим ты мне кое-кого напоминаешь.

– Друга? – с интересом спросил малыш.

Нина кивнула, потому что ком в горле мешал говорить.

– Ты скучаешь по нему?

Слеза скатилась по щеке.

– Очень, – прошептала Нина. – Она тоже верила, что я умею помогать.

Бруно вдруг убежал к угол комнаты и начал ковыряться в большом контейнере, наполненном игрушками, и через минуту возни подбежал к Нине обратно с победным триумфом в руке.

– Вот, возьми. Это тебе, – сказал он и протянул маленькую трубу. Фольга с узорами из блестящих звезд уже местами оторвалась и затерлась, где-то были следы от вездесущего шоколада, и сама труба была очень липкой.

– Что это? – Нина аккуратно рассматривала игрушку.

– Это волшебный глаз. Посмотри в него!

Нина не могла не повиноваться столь настойчивому приказу, не терпящему отказа, и посмотрела в трубу. Это оказался калейдоскоп. И сердце Нины снова защемило от немилостивой скорби. Тори часто носила с собой эту игрушку с разноцветными стеклышками внутри, которые складываются в пестрые радужные узоры, и они никогда не повторяются. Нина держала в руках память о Тори.

– Когда мне грустно, я смотрю в волшебный глаз. Он такой цветной, что грусть пропадает! Правда же? – Бруно все ходил вокруг Нины и выпытывал у нее согласие со своими словами.

Нина вновь не могла отказать, ведь калейдоскоп и впрямь завораживал.

– Твой волшебный глаз и впрямь чудесный! Но я не уверена, что могу его взять. Ведь тогда тебе не во что будет смотреть.

Бруно махнул рукой.

– Это мой старый глаз! Я сейчас смотрю вот в эту волшебную ракету!

Бруно подбежал к столу и указал на еще один калейдоскоп, правда поновее и явно дороже.

Нина улыбнулась мальчику и прижала игрушку к сердцу.

– Я буду беречь твой подарок, Бруно. От него и впрямь мир становится красочнее, – сказала Нина.

Бруно довольный ответом улыбался.

Внезапно дверь в детскую открылась, и в проеме показался Эрик.

– Нина, ну что?

Нина тут же встала со стула как по команде. Эрик был крайне возбужден, видимо перепалка с бывшей супругой прошла по плану.

– Мы тут просто играем, – выпалила Нина, словно убеждая разгневанного отца, что ничего плохого они тут не делали.

– Папа, ты уже уходишь? – грустно спросил мальчик.

– Эй, мой супермен! – Эрик словно вспомнил, что в детской комнате еще был и его сын. – Мне пора идти, но мы увидимся с тобой завтра в больнице, мой боец!

Эрик взял сына на руки и обнял.

Нина тут же поняла команду Эрика и проследовала в прихожую. Видимо, до ванильного пирога дело не дойдет, и живот обиженно заворчал.

– Ты – чертов эгоист, Эрик Манн! Ты всегда им был и так и остаешься и по сей день! – кричала Стелла, выходя из гостиной.

Ее рассвирепевшие глаза снова встретились с глазами Нины, и последняя опустила взгляд, не желая участвовать в их ссоре. Наивно полагать, что если не смотреть врагу в глаза, то становишься невидимым для него.

– Мне насрать, как долго он трахает тебя, дорогуша, но к моему сыну лезть не смей!

Стелла угрожала так убедительно, что от ее напора Нина прижалась к стенке и не двигалась.

– Стелла, заткнись, твою мать! – в коридоре показался Эрик.

– Не затыкай меня в моем доме! Может ты его и купил, но это не дает тебе право появляться здесь раз в месяц и устанавливать правила! Ты понятия не имеешь, каково это – иметь ребенка! Сделал дело, и все – он уже отец! А всю работу обязана делать я!

– Найми помощницу, черт тебя дери! Да хоть десять помощниц! Ты же сама этого не хочешь!

– Они все некомпетентны! Я не доверю каким-то шалавам моего сына!

Эрик гневно вдохнул и выдохнул, эта женщина выводила его из себя похлеще недавних разборок с Пастаргаями, а ведь те имели автоматы и гранаты.

– Нина?

Вопрос Эрика прозвучал так грозно, решительно и так непонятно поначалу, что Нина опешила, не понимая, чего от нее ждут. Но вся остальная часть вопроса читалась в его глазах. Пришлось признать неприятный факт – он его таки задал.

Взвесив все обстоятельства и возможные последствия, Нина вздохнула и ответила:

– Да. Она снова подсела.

– Что? – Стелла была ошарашена.

– Где? – гневно спросил Эрик, сверля Нину глазами.

– В наволочке подушки на кушетке в ее спальне, – ответила Нина.

Глаза Стеллы округлились до безумия.

– Что? Как? Эрик, я…

Но Эрик уже сорвался в спальню, Стелла побежала за ним вслед, окидывая Нину разъяренным взглядом. Имела бы она способности испепелять людей этим взглядом, от Нины бы уже осталась лишь горстка пепла.

– Эрик, постой! Эрик! Подожди! – умоляла Стелла по пути, от ее напыщенного гонора не осталось и следа.

Нина медленно натягивала пальто, намотала шарф, а потом прижалась спиной к стене и тяжело вздохнула. В проеме детской на нее смотрел глаз просящего малыша.

Было слышно, как в спальне Эрик потрошил подушки одну за другой. Стелла все это время причитала и умоляла остановиться, она даже бросалась на Эрика, но он отталкивал ее и продолжал искать. Подушка, про которую говорила Нина, валялась под очередной кучей нестиранной одежды. Эрик, наконец, понял, почему в квартире царил такой хаос – Стелла снова начала колоться.

Разворошив подушку, Эрик достал металлический футляр, внутри гремел многоразовый шприц и несколько доз с героином.

– Ах ты, лживая сука! – взревел Эрик.