Долина Розовых водопадов - Наталья Сотникова Страница 28

– Вроде, на Красноярской живут Слепцовы, и на Курганской. Да много в городе наших однофамильцев. А вот полных, чтоб и имя, и отчество совпадали…

Катерина допила чай и собралась уходить, как вдруг женщина спохватилась:

– Постойте. Жил в нашем городе тёзка Тима. Знаете, полный тёзка, профессор иностранной литературы, Тимофей Иванович Слепцов. Он целый семестр читал у сына на курсе лекции. Санька пришёл как-то домой и говорит: «Знаешь, мать, у нас профессор один есть, тоже Тимофей Иванович, как батя наш покойный». А в прошлом году исчез профессор. Просто как сквозь землю провалился. Родственников у него не было. Это в институте преподаватели обнаружили, что он неделю на работу не выходит. Засуетились. В полицию обратились. Те, кажется, дверь взломали. Думали, труп найдут.

– И что, нашли?

– Да нет, профессор как сквозь землю канул. Все вещи на месте, деньги, книги старинные. А его нет.

– А документы в доме были? Ну, паспорт, например.

– Нет, паспорта точно не было. Санька ещё рассказывал, что дело об исчезновении закрыли. Полицейские сказали, что раз паспорта нет, то уехал куда-то профессор. Вот так-то.

– А фотокарточек его у Вас нет?

– Есть, с конкурса самодеятельности. Санька там песню пел, а профессор тот как раз сидел в жюри. Сейчас покажу.

Катя внимательно изучила фотографию. Мэра Слепцова на ней не было.

– Давай я продолжу, – предложил Фёдор. – На уровне своей интуиции ты поняла, что творится что-то неладное, были факты, но не было доказательств. И ты решила вывести его на чистую воду по принципу ловли на живца. Так?

Катерина молчала.

– Ты написала статью и стала ждать его реакции. Только в толк не возьму, как главный редактор согласился напечатать твоё творение.

– Очень просто. Вернувшись в Техногорск, я подняла все материалы, посвящённые приездам в город иностранных делегаций. Я обнаружила странную вещь: каждый раз мэр выдвигал новые предложения. «Создадим новый международный научный центр для борьбы со СПИДом», «Восстановим научный институт для изучения генома человека», «Остановим эпидемии инфекционных заболеваний», «Все на борьбу с онкологией».

– Складывается такое впечатление, что Слепцову было всё равно, какими проектами будут заниматься учёные, лишь бы инвесторы помогли восстановить институт.

– Правильно мыслишь, Феденька. А зачем?

– А затем, чтобы снова начались исследования в лаборатории профессора Лебедева. Так?

– Так. Ты тоже сообразил, хотя в официальных выступлениях ни слова о работе над проблемами бессмертия сказано не было.

Фёдор нахмурился:

– И что же ты написала в статье?

– Да ничего особенного, сделала подборку отрывков из ранее опубликованных статей, а в конце задала риторический вопрос: «Наш мэр решил победить все существующие болезни или хочет жить вечно?»

– И ни слова про подозрения Лебедева?

– Ни слова. Заметь, статья не являлась разоблачительной. Ключевым являлся последний вопрос. Именно он должен был вызвать или не вызвать реакцию Слепцова. А что касается редактора, то он не увидел в статье ничего криминального и пустил в номер. Ой, Федька! Если бы он только знал, какой резонанс она имела в городе. Многие задумались: а зачем мэру восстанавливать институт, а нужно ли это городу? Многие не хотели опять получить статус невыездных. Другая часть просто набросилась на меня, мол, вставляю палки в колеса хорошему человеку. Телефон редакции разрывался. Но главное было достигнуто. Мэр переполошился. На меня не просто начали давить, мне угрожали, и не какие-то там отморозки – лично начальник полиции господин Помогаев сидел на том же стуле, где сидишь сейчас ты, и уверял, что на меня открыто уголовное дело за клевету, что мэр выставил счёт за моральный ущерб, и так далее. Позже я узнала, что дело действительно открыли, потом закрыли, но с работы меня всё-таки уволили. Главный редактор намекнул, что если я хочу жить долго и счастливо в этом городе, то мне лучше сидеть тихо и не высовываться, а лучше – уехать куда-нибудь. Я решила сидеть тихо.

Фёдор усмехнулся:

– Это ты расскажи кому-нибудь другому. Я-то тебя хорошо знаю. Ведь ты не успокоилась, правда?

– Нет, неправда. Видимо ты меня плохо знаешь. Мне позвонил Виктор Васильевич и попросил прервать все расследования. Он намекнул, что это в моих интересах и в интересах Полины.

– Понятно, видимо, профессора шантажировали самым дорогим, что у него есть – дочерью.

– Я стала сидеть тихо, как мышка. Занималась научными переводами, репетиторством, как вдруг однажды мне позвонила подруга из редакции и попросила ей помочь. Она великолепно владеет английским, иногда берет халтурку. Но один важный заказ она просто не успевала сделать, по весьма уважительной причине: Таисия, так её зовут, ложилась в роддом. Сам понимаешь, иногда можно отменить отпуск, работать без выходных, по ночам, но отменить роды невозможно. Тая предупредила, что ни одна живая душа не должна знать о том, что она передоверила мне перевод. А после того, как работа будет окончена – рассчитается со мной лично. Я согласилась. Муж Таи завёз мне диск. Я скопировала его, создала папку на компьютере и, не знаю зачем, но распечатала текст. На следующий день ко мне явились парни из личной охраны мэра и очень вежливо попросили отдать им все материалы. Они изъяли диск, перепотрошили мой ноутбук, поинтересовались, что я успела перевести, и удалились, выразив надежду, что больше копий не существует.

– Но ведь ты перевела текст, в конце концов?

– Не угадал. Я просто побоялась, что у меня опять появится соблазн влезть не в своё дело.

Фёдор вздохнул и тихо сказал:

– Тащи его сюда.

Катерина просунула руку за холодильник и достала синюю пластиковую папку.

– На, смотри.

Фёдор вынул увесистую стопку печатных листов и побледнел: с первой страницы на него смотрел Майкл Доусон.

– Кать, я плохо знаю английский язык, но, судя по всему, это «сожжённая рукопись» Майкла.

Катерина пробежала глазами несколько строчек и произнесла:

– Ты прав. «Легенды и мифы древнего Китая». Но ведь мы знаем, что Майкл сжёг её.

– Мы знаем, что Майкл сжёг свои записи. А до этого черновой вариант книги он отвёз редактору. Возможно, тот успел скопировать их.

– Но как эта рукопись оказалась в нашем захолустье и зачем она Слепцову?

– Не знаю. Но определённая связь уже просматривается.