Не было нам покоя - Коул Нагамацу Страница 28

Тем утром Гэтан пришел в гости помочь Бену расчистить снег на участке и в качестве платы принял только разрешение вздремнуть в кровати Линка. Иногда он спал в его комнате, хотя теперь, когда Линка не было, это случалось очень редко. Эмберлин подозревала, что у себя дома Гэтан почти не ночует. Спускаясь по ступенькам, чтобы пригласить его на зимний праздник, она размышляла: а где же он на самом деле спит? Конечно, оставалась возможность ночевать у подружек, но, насколько она знала, все девушки Гэтана еще жили с родителями, да и он с прошлого года вроде ни с кем не встречался. До этого он успел заслужить славу ужасного бойфренда, который вдобавок меняет девушек как перчатки. Он проявлял интерес к какой-нибудь однокласснице, а потом исчезал, как только они переспят. Когда они высказывали свое недовольство, он прикидывался, что ничего не понимает. Эмберлин была влюблена в него раньше, и тогда девичий плач о его холодности звучал музыкой для ее ушей. Но чем старше она становилась, тем менее романтичным и загадочным казалось ей его поведение. Теперь ее больше привлекала разумная, надежная сторона его личности, хотя показывал он эту сторону куда реже.

Гэтан, босиком, но полностью одетый, лежал на кровати Линка и читал. Он задвинул жалюзи, но оставил гореть ночник.

– Что делаешь? – спросила Эмберлин.

– Читаю комиксы Линка. Нашел между книгами. – Он бросил на нее быстрый взгляд и приподнялся на локте.

– Можно посмотреть?

– Валяй.

Он пролистал незаконченный комикс и протянул ей. На обложке было мало цветов: двое подростков стояли на мосту зимой. Даже со спины она знала, кто это такие: один высокий, рыжий и другая миниатюрная, с длинными кудрями. Даже в своих самых смелых фантазиях Линк не осмеливался поставить Ноэми так близко, чтобы они соприкасались плечами: между фигурами было расстояние в пару миллиметров, и что-то в их позах говорило, что эти миллиметры могли быть километрами и ничего бы не изменилось. «Шивери», – гласил заголовок.

– Так где, говоришь, ты это нашел? – спросила Эмберлин.

Гэтан кивнул на книжную полку:

– Странновато, конечно, ведь он его не закончил.

Эмберлин быстро пролистала страницы. Чем дальше, тем меньше на них было красок, потом побледнели чернила, затем они сменились карандашом, и ближе к концу персонажи и вовсе напоминали призраков. Линк начал закрашивать комикс до того, как закончил сюжет, и финал остался открытым. На последних страницах от людей остались лишь отдельные черты: изгиб подбородка, недорисованная кисть руки, очертания фигуры.

– Почему он не оставил комикс на столе, раз еще работал над ним? – спросила Эмберлин. – Как думаешь, может, он пытался его спрятать?

– Ну, тут много автобиографического. За исключением того, что у нас у всех есть сверхспособности. – Гэтан тихо выдохнул со смехом. – Может, ему было неловко показывать, пока не закончит.

«Неловко». Это слово совсем не подходило Линку. В восьмом классе он нарисовал целый графический роман под названием «Старшая школа накануне конца света». Там было про людей, застрявших в чистилище. Никого из знакомых он там не нарисовал, но все равно дал почитать Эмберлин. Пока она читала, он ничего не говорил, с интересом наблюдая за ее реакцией. По этим незаконченным комиксам было заметно, как улучшился его стиль – и все же он держал свое творчество в тайне. Интересно, что подразумевал Гэтан, когда сказал, что «у нас у всех» были сверхспособности? Что, и у нее, Эмберлин тоже? Может, Линк бы показал ей и этот комикс, когда закончил, – а может, и нет. В его отсутствие она не знала, может ли принять такое решение за него.

– Посвящается Ноэми, – невыразительным голосом заметил Гэтан.

Эмберлин осторожно раскрыла вторую страницу. Да, так и есть. Почерком ее брата там было выведено: «Для Ноэми». Может, и читать это тоже должна только она. Эмберлин подумала: а вдруг этот комикс был последним, что написал Линк? Последним, над чем он работал? Последним, к чему прикоснулся перед смертью – до воды, до трав, до сброшенных с ног ботинок. Надо отнести комикс Ноэми, но Эмберлин не знала, что ей при этом сказать. Вот, это твое. Я не знаю, что это и почему оно существует. Я думаю, что вообще ничего не знаю.

– Ты закончил читать?

– Нет, – ответил Гэтан. – Ты думаешь, не стоило начинать?

– Не знаю. Ничего, если я пока возьму это себе?

– Это твой брат, – уклончиво ответил Гэтан.

Как Эмберлин понимала теперь, статус сестры не давал ей никаких особых прав, и все же она запихнула стопку страниц под мышку. Гэтан, поджав губы, наблюдал, как комикс ускользает от него. Пожав плечами, он уставился в экран телефона.

Эмберлин никогда не знала, о чем говорить с Гэтаном. Ее мозг всегда отключался, когда она общалась с красивыми парнями, а Гэтан был красивее всех. Казалось, небеса послали своего самого прекрасного ангела, чтобы он стал пловцом. Он вел себя с ней мило, но, когда Линк уходил в соседнюю комнату, разговор у них не клеился. Разговаривая с Гэтаном, она чувствовала себя как в детстве, когда ее дяди и тети притворялись, что им очень интересно слушать ее рассказы про «Моего маленького пони», но думали они при этом о чем-то другом. Теперь, когда не стало Линка, Эмберлин понятия не имела, что делать с хмурым парнем в собственном доме. Она могла рассказать ему, что Линк утонул в озере, которое, судя по всему, не пряталось только от Ноэми. Гэтан бы ей не поверил. Или пошел искать озеро и ничего не нашел. Даже Лайл, которая знала лес гораздо лучше Эмберлин, не смогла его найти без помощи Ноэми. Для Гэтана история с озером будет звучать как полная чушь, как россказни маленькой девчонки, которая хочет добиться его внимания. Наверное, все, что она говорила, звучало для него так.

– Ну что же, – сказала она наконец. – Я просто хотела спросить, хочешь ли ты пойти на зимний праздник.

Каждый год в Шивери проводили праздник зимнего солнцестояния, хотя кое-кто из местных называл его «козьим праздником». Козы были неофициальным символом Шивери: их печатали на всех сувенирах, что предназначались для редких туристов. Районная школа Гэлэкси сделала козу символом своих спортивных команд, и на хоккейных матчах в перерыве между периодами трехметровая улыбчивая коза в синей форме наворачивала круги по льду. Многие местные держали коз (что можно было объяснить обилием ферм), и почти ни один праздник не обходился без этих животных. С особым энтузиазмом жители Шивери любовались на коз в праздник зимнего солнцестояния. Лайл считала, что дело тут в скандинавских йольских козах, которые каждый декабрь возили в санях Деда Рождество, однако Ноэми возражала, что йольская коза – это языческий символ.

С козами или без коз, праздник зимы занимал особое место в сердцах обитателей Шивери; отметить его приходили даже горожане соседнего Гэлэкси. Для всех праздник значил разное. Кто-то ассоциировал его с Рождеством, другие считали, что это просто повод порадоваться зиме. Те, кто зиму недолюбливал, пользовались возможностью попросить – бога, богов, природу, судьбу, случай, кого угодно, – чтобы их избавили от суровых морозов. Менее суеверные прощались с ушедшей осенью. Как бы то ни было, праздник зимнего солнцестояния созывал всех в центр Шивери отмечать самую длинную ночь в году.