Убейте меня - Велор Сильвер Страница 27

Я молчал. Просто не знал, что сказать. Тогда он положил руку на мое плечо и подбадривающим голосом продолжил:

— В жизни каждого человека случаются моменты отчаянья. Бывает, некоторые люди живут в страхе всю свою жизнь, не смея бороться. Это и приводит к скорой и внезапной смерти. И что в итоге? Пустая, никчемная и несчастливая жизнь. Человек прожил зря и, возможно, перед смертью сильно жалел о бездействии и принятии роли жертвы обстоятельств. Но люди, сильные и цельные, берут свою судьбу под контроль. Не желая мириться с обстоятельствами, они принимают порой самые жесткие и тяжелые решения. Решения, которые меняют их жизнь до основания.

Николас, немного склонившись к моему лицу, прошептал:

— Я догадываюсь, что у тебя в жизни не все так гладко. В тринадцать лет у тебя поношенное сердце, такие сердца я встречал только у людей, которые испытывают невероятный стресс каждый день. Когда в следующий раз тебя внезапно охватит страх, ты подумай над ним. Поймай за хвост и рассмотри. Уверен, ты найдешь его суть и сможешь убить. Работай над собой, борись за себя, не давай брать верх. Плачь, если хочется, кричи что есть сил, но выкидывай из себя страх.

— Но как? Я ведь мужчина и не могу плакать, — прошептал я очень тихо.

Николас посмотрел на меня и подбадривающе улыбнулся:

— Со временем ты научишься плакать так, что никто не заметит. Так плачут только сильные и смелые. Обычно их называют героями. Уверен, ты станешь именно таким. Главное, работать над собой и не позволять душе опускаться на колени перед трудностями и собственными страхами.

Когда он ушел, я еще долго смотрел на пустой стул. Невероятно, с такой стороны я не мог посмотреть на случившееся со мной. Николас не сказал ничего такого, но, как я чувствовал, он сказал все.

Ведь действительно, все это время я просто плыл по течению. Просто жил, оплакивая свою судьбу, не меняя, не прикладывая сил. Если так будет продолжаться, то меня раздавит, сотрет с лица земли человек по имени Альф.

Я тяжело вздохнул. Так легко рассуждать лежа в палате в сотни километрах от собственного дома. Нужны недюжинные силы, чтобы взять ситуацию под контроль. Я обязательно был должен этому научиться.

Герман поднялся с кровати и, надевая халат, подошел ко мне:

— Что сказал док? О чем вы шептались? Рассказывай, ведь мне тоже интересно.

— Отстань.

— Не, ну расскажи. Наверняка говорили про меня!

— Делать нам больше нечего, как сплетничать. Герман, я устал и хочу поспать. Так что, отвали.

— Ну ладно тебе!

Мне было плевать на его обиды, поэтому я демонстративно закрыл глаза. Герман постоял еще немного, затем шаркающей походкой вышел за дверь.

Спать не хотелось. Я снова посмотрел на потолок. Все мои мысли в этот момент были далеко в деревне.

Как и договаривались с ведьмой, я отнес ей свой нож. Она при мне опустила лезвие скиннера в чашу с черной водой. Целый час он пролежал там, впитывая в себя смертельный яд. Затем она медленно его вынула на поверхность и, положив на полотенце, произнесла:

— Ни в коем случае не касайся им кожи. Один маленький порез, и ты умрешь. Мучительно и быстро. Даже я не смогу тебя спасти. Этот яд редкий, а потому и опасный. Помни это, мой мальчик.

Она осторожно вставила его в ножны и отдала мне. Я отнес его к себе в комнату и положил под матрас. Отныне он всегда должен был быть рядом со мной.

Лежа в палате на железной кровати я поклялся себе никогда не выходить из дома без скиннера. Никогда. Ведь ненавистный Альф вернулся. Чутье подсказывало мне, что он вернулся за мной. Он жаждал меня всем существом. Не отстанет, пока не получит свое. Но я, в свою очередь, так его ненавидел, что при одном только имени кулаки сжимались и белели.

Свой нож я воткну ему промеж глаз, со всей силы, по самую рукоять. Я так решил и так сделаю. И пусть моя жизнь пойдет под откос, я ничего так не боюсь, как самого Альфа.

Но после его смерти я смогу жить свободно. Пусть даже и не на свободе, ведь и в тюрьме люди живут.

Забегая вперед, скажу, что тогда, в свои тринадцать, я был глубоко наивен. Глупый мальчишка. Если бы не моя самоуверенность, то не случилось бы самой большой моей ошибки в жизни. Именно о ней меня предупреждала ведьма в своем предсказании. Но все случилось, так как случилось. Но об этом чуть позже.

28 августа 1993 года

Конец лета. На улице солнечно и тепло. Я стоял на крыльце госпиталя и вдыхал свежий воздух. Я ужасно соскучился по природе. Пахло травой.

Высокие деревья с густой листвой скрывали часть аллеи. Там, у кованых ворот, меня ожидал автомобиль старухи Элл. Стоя на каменных ступеньках, я ожидал, когда Элл попрощается с Николасом.

Он вручил ей мою выписку и длинный рецепт. Я махнул ему рукой, и мы вдвоем с Элл стали спускаться вниз.

Она положила мой чемодан на заднее сидение и села за руль. Я смотрел на своего врача, мысленно обещая когда-нибудь найти его и снова поговорить о чем-то важном.

Когда мы свернули за угол, я посмотрел на дорогу. Старая Элл заговорила первой:

— Том, ты уже взрослый малый и должен понимать, что не все случается так, как мы хотим. Твои родители не смогли тебя забрать, потому как были заняты сбором твоих брата и сестры в школу. Именно поэтому они попросили меня забрать тебя из госпиталя. Надеюсь, ты не сердишься на них.

Я отвернулся и посмотрел в сторону городского парка. Мы как раз проезжали главную аллею.

Она переключила скорость и продолжила:

— Ты всех нас напугал своей болезнью. Некоторые даже пустили слух по округе, что, мол, ты умер. Твои родители ужасно переживали, особенно мать. За одну ночь сильно посидела. Вместе с ней ездили в собор святой Софии, ставили свечи за здравие. Молились на коленях о твоем скором выздоровлении.

Я по-прежнему хранил молчание. Ведь, как бы не переживали мать и отец, а в госпиталь за мной приехал совершенно посторонний человек.

Стараясь показать равнодушие, я перевел тему:

— Сейчас мы едем в деревню?

— Нет, сейчас заедем на ярмарку. Там за прилавком стоит Берта, надо ее забрать и отвезти к родителям. Они живут недалеко. Потом мы с тобой вернемся в деревню.

Через несколько минут наш автомобиль свернул с главного проспекта и остановился у кованого забора городской ярмарки.

Я первым вышел из машины и сразу направился вперед через центральный вход. Народа этим днем было не счесть. Люди сновали туда-сюда, громко торгуясь, предлагая свою цену за товар.

Пробираясь через толпу, я старался идти как можно более уверенно, не показывая слабости во всем теле. Шрам на груди беспокоил меня. Я боялся, что он закровоточит, выдавая мою болезнь.

Берта стояла за прилавком, торгуя карамелью и петушками. Лоток, который обычно занимал я, был пуст.