Химическая свадьба - Гордон Далквист Страница 27

Однако сейчас его терзали вовсе не подозрения. Какие бы опасности им ни грозили, Чань обнаружил, что его мысли занимает близость нагой молодой женщины, которая находится от него всего в трех метрах за занавеской, и он ничего не мог с собой поделать. Он слышал, как она ступает босиком по половицам, как скрипит деревянный табурет под ее телом. Обхватила ли дама себя руками, чтобы согреться или из скромности? А может быть, подняла их, чтобы поправить волосы, открыв изящный торс и высокую грудь? Чань заерзал на стуле, пытаясь думать о чем-то другом, что не вызывало у него эрекцию. Сколько времени у него не было женщин?

– Вы не замерзли, Селеста? – спросил доктор Свенсон.

– Нет, спасибо, – ответила она из-за занавески. – Я надеюсь, вы пришли в себя?

– Несомненно. – Свенсон выбрал сигарету из своего серебряного портсигара. Его голос снова звучал интеллигентно.

– Хотя должен признать, что, когда вода стала прибывать, мое сердце ушло в пятки. Вы поступили правильно, решительно двигаясь вперед, – сказал он Фелпсу. – Малейшие колебания могли нас погубить.

Фелпс содрогнулся.

– В таких ситуациях думать некогда. Хотя теперь можно понять, почему авантюристы такие угрюмые. – Он со значением посмотрел на Чаня. Тот ничего не сказал, потому что разглядывал длинный багровый шрам на груди доктора. Свенсон глубоко затянулся, а потом решил предложить свой портсигар другим.

– Разве сигареты не намокли? – спросил Чань.

– Видите ли, они были здесь.

Свенсон защелкнул портсигар, а потом снова открыл его.

– Закрывается плотно, как створки раковины. Хотите затянуться? Табак очень помогает взбодриться.

– От него у меня болят глаза, – сказал Чань.

– В самом деле? Как странно.

Кардинал поспешил сменить тему до того, как Свенсон вспомнит о своем намерении осмотреть его.

– Нам нужно уходить, как только высохнет одежда,

– Еще нужна еда, – брюзгливо заявил Фелпс, принявший предложение Свенсона. Он закашлялся и продолжил:

– И отдых, и информация.

– Но мы уже много узнали, – сказал Свенсон.

– Эта новая взрывчатка, стеклянные пули, в которых заключены эмоции, а не воспоминания.

– Мы абсолютно не представляем, что это значит.

– Пока нет, но вы когда-нибудь пробовали гашиш?

– Прошу прощения, – сказал Фелпс.

– Я думаю о стекле – в нем ярость, чисто эмоциональное состояние.

– Вы думаете, что стекло содержит гашиш?

– Совсем нет. Задумайтесь о Хасане ибн Саббахе и его секте ассасинов, которые превращались в убийц, полностью лишенных собственной воли, под воздействием религии и наркотиков. То же у культа убийц-тугов в Индии: фимиам, заклинания, наркотический напиток сома – принцип тот же.

– Похоже на Процесс, – заметил Чань.

Фелпсу удалось закончить, не поперхнувшись.

– Стекло может служить наркотиком, и все же, если в стеклянных дисках не заключены воспоминания, то где инструкции. Без них, без мысли, как Вандаарифф сможет направлять тех, кто будет ими поражен?

– Вероятно, он и не может. – Свенсон печально вздохнул. – Не забудьте, что этот человек верит в свою алхимическую религию. Мы совершим ошибку, если станем искать логику во всех его действиях.

Чань знал, что доктор прав – он видел встревоживший его блеск в глазах Вандаариффа, однако не стал ничего рассказывать ни об «элементных» стеклянных пластинках, ни о слишком быстром восстановлении сил. Ему следовало описать все произошедшее с ним здесь и сейчас: если кто-то и сможет понять, так это Свенсон, но тогда пришлось бы позволить ему осмотреть рану при всех. Чань подождал, пока доктор подбрасывал уголь в печь, а потом медленно и осторожно напряг мышцы спины. Он не почувствовал ни боли, ни каких-либо помех для движений. Могло быть так, что Вандаарифф просто исцелил его, а спутников только удивил и напугал его ужасный шрам?

Из-за занавески послышался слабый и тонкий вскрик мисс Темпл. Трое мужчин переглянулись.

– Селеста? – спросил Свенсон.

– Не обращайте внимания, – быстро ответила она. – Просто заноза.

Свенсон подождал, но она ничего больше не сказала.

– С вами все в порядке?

– О господи, да. Все хорошо.

Брюки еще не до конца просохли, но Чань рассудил, что слегка влажная кожа будет лучше сидеть на его теле. Чтобы скрыть свою рану от Свенсона, он, когда сбрасывал одеяло, стоял спиной к стене. Заправляя в брюки шелковую рубашку, на которой появились пятна после купания в канале, кардинал уловил какое-то движение у края занавески. Она подглядывала? Недовольный подобными мыслями, Чань вышел из хижины под лучи холодного вечернего солнца и зашагал вслед за остальными.

Хижину окружали невысокие и кривые сосны. Чаню не доставляла удовольствия еще одна прогулка босиком по веткам и камням, но выхода не было, и он старался ступать по земле или сухим листьям. Когда они добрались до других хижин, он заметил, что дверь одной неплотно закрыта и над трубой вьется дымок. Печи топили еще в нескольких домиках, которые раньше казались пустыми, и тут кардинал услышал шаги.

Чань отшатнулся от двери в тот момент, когда из щели между нею и косяком показалось дуло пистолета и послышался щелчок взведенного курка.

– Не стреляйте в меня, мистер Каншер.

Если бы Каншер служил врагам, это было бы замечательной возможностью снести Чаню голову, а потом сослаться на прискорбную случайность. Но мужчина уже опустил пистолет. Кардинал вошел внутрь и кивнул на печку.

– Наша компания вам не подходит?

Каншер пожал плечами. Он говорил с акцентом и с некоторым усилием, как будто не всегда верно подобранные слова нуждались в смазке, прежде чем выдавить их изо рта.

– Одна растопленная печка – наше убежище. Четыре печки – это группа каменщиков. Вот – для вас.

Каншер толкнул в направлении Чаня пару поношенных черных ботинок. Кардинал видел, что кожа все еще в хорошем состоянии, а подметки крепкие. Он вставил ногу в ботинок, наступил на каблук и повернулся.

– Это просто чудо. Где вы их нашли? Как узнали размер?

– По вашей ступне, конечно, и потом, я искал. Вот. – Каншер достал из деревянного футляра пару тонких темных очков. – Использовались для взрывов. Доктор рассказал о ваших потребностях.

Чань надел очки. Линзы были такими же темными, как на его привычных очках, но, кроме того, они были обтянуты кожей, чтобы сбоку не проникал свет. Чань почувствовал, как его мускулы расслабились.

– Еще раз спасибо. Я уже отчаялся.

Каншер кивнул.

– Вы высохли. Но что с другими? Мы не можем ждать.

Чань незаметно отошел, так что теперь стоял между Каншером и дверью. Тот кивнул, как будто этого ожидал, и засунул руки в карманы.