Лесная дорога - Кристофер Голден Страница 26

По радио уже давно передавали какие-то бессмысленные анонсы к телепрограмме на эту неделю. В ноябре всегда проводились различные рейтинги телепередач, и рекламные кампании достигали пика изобретательности. Впрочем, супруги Дански нечасто смотрели телевизор.

Теперь рекламные объявления понеслись в ритме хип-хопа на фоне одного и того же куплета из сладеньких слов, вновь и вновь припеваемого женским голосом, а бархатный мужской голос пускался в рэп с рискованными модуляциями. Майкл закатил глаза и потянулся вперед, чтобы переключиться на другой диапазон.

Вторая из попавшихся станций была ему хорошо знакома, и он улыбнулся, услышав доносившиеся из колонок пронзительные звуки гитары, на которой исполнялась музыкальная тема из «Белой комнаты» Эрика Клэптона.

Вполне довольный, он откинулся назад.

Светофор переключился на желтый, но Майкл успевал под него проскочить. Перекресток был оживленным; справа ожидали своей очереди около полудюжины автомобилей. В окно его машины влетал ветерок. Стонала гитара Клэптона. Было уже слишком поздно останавливаться: в любую секунду мог загореться красный, поэтому Майкл газанул. Грузовичок-пикап, нагруженный малярными принадлежностями, с висящими по бокам лестницами, уже начал въезжать на перекресток в ожидании смены сигнала светофора.

Водитель малярного грузовичка громко просигналил, когда Майкл пронесся через перекресток. Майкл его проигнорировал, хотя у него появилось сильное искушение сделать неприличный жест.

Далее на пути у него лежал ресторан «Цвет Китая», большое оранжево-белое строение, напоминающее амбар. Несмотря на название, в меню этого ресторана не было почти ничего азиатского. В животе у Майкла заурчало. Он позавтракал, но уже успел проголодаться.

– Не пора еще обедать? - посмеиваясь, пробубнил он себе под нос.

И тут, нахмурившись, стал принюхиваться. Возможно, мысль о еде вызвала в его сознании этот запах, но в любом случае аромат был непривычный. Майкл втянул носом воздух, и улыбка тронула уголки его губ. Бросив беглый взгляд на приборный щиток нагревателя и кондиционера, он задумался, исходит ли запах от двигателя или доносится с улицы.

Майкл учуял аромат шоколада. Нет, не шоколада. Горячего какао.

Он снова вдохнул воздух, но на этот раз запах почти не ощущался. А потом и вовсе исчез окончательно, оставив Майкла в недоумении - то ли винить во всем голодный желудок, то ли все-таки буйное воображение.

Он опустил окно в машине. Внутрь ворвался бодрящий воздух. Впереди резко остановились машины, и он ударил по тормозам. Его автомобиль затрясся и замер. В голову ему пришла тревожная мысль: уже не в первый раз замечал он совершенно неуместные запахи. Майкл спрашивал себя, может ли это быть последействием той отравы, которой его опоили.

Джиллиан права. Чем скорее он посетит врача и выяснит, что с ним происходит, тем лучше. И если сейчас он застрял в пробке - впереди, наверное, шли ремонтные работы, - то можно воспользоваться этой паузой. Не снимая ноги с тормоза, он откинул крышку бардачка и вынул сотовый телефон.

Откинувшись на сиденье и набирая номер, он бросил взгляд направо.

Солнце только что спряталось за серыми предзимними тучами, и вокруг стало как будто сумрачно.

На обочине дороги стояли две почти одинаковые фигуры. Они очень напоминали того бродягу, которого Майкл недавно видел на другой стороне дороги. Длинные, бесформенные пальто, сутулые плечи.

Они стояли, словно в ожидании автобуса, но смотрели прямо на Майкла. На его машину. Сквозь его машину. Следили за ним.

И сейчас, когда солнце спряталось за серыми облаками, он понял, что лицо того, первого, показалось ему бесцветным не из-за отблесков утреннего света. Эти двое были такими же бледными, с такими же диковинными, вытянутыми и искаженными, чертами лица И теперь Майкл, хорошо видел их глаза - широко открытые, с черной как смоль радужной оболочкой. Люди эти пристально смотрели на него.

«Это не маски», - подумал Майкл.

Ему стало жаль этих бедолаг, и в то же время его одолевало любопытство - что за недуг мог вызвать нечто подобное? Но не сочувствие было первой его реакцией. В тот момент, когда до него дошло, что их лица столь же деформированы, как и лицо первого человека, - он испытал укол страха. Этот страх прошел и был сразу позабыт, но его отголосок присутствовал в других эмоциях.

Майкл пытался найти объяснение тому, что видел в их чертах, но не мог. Не так-то просто было сконцентрироваться на этих лицах. Его внимание все время переключалось на фигуры в целом, на эти бесформенные пальто и сгорбленные плечи.

Зрение его затуманилось, и он принялся тереть глаза Тихо жужжал мотор, и по радио продолжала звучать приглушенная музыка с уханьем басов. Майкл почувствовал запах выхлопных газов. Движение застопорилось.

Когда он опять посмотрел в ту сторону, фигур уже не было. Они исчезли, как Скутер. Совсем как та потерявшаяся девочка.

Движение возобновилось.

Автомобили загудели.

Майкл заставил себя взяться за руль, стараясь дышать медленно и размышляя над тем, что сделали с ним в субботу вечером и когда это все пройдет.

Если вообще пройдет.

Тедди Полито никогда не удавалось удобно устроиться в кресле за рабочим столом Может, дело было в эргономике, или просто ему трудно было сконцентрироваться на работе. Он без конца ерзал, то выпрямляясь в кресле, то откидываясь назад. Это было обыкновенное офисное кресло, с выкрашенными в черный цвет металлическими подлокотниками и черной обивкой на сиденье и спинке. Большинство остальных вещей в кабинете вызывало у него положительные эмоции - начиная с фотографии жены в серебряной рамке, стоящей на столе, и растения в углу и кончая старомодной лампой зеленого стекла, служившей ему со времен колледжа. А вот это чертово кресло доставало его каждый день.

«Ты слишком толстый, Тедди, - подумал он. - Тебе никак не устроиться из-за того, что ты толстый». И это было в достаточной степени справедливо. Но не только избыточный вес доставлял ему эти неудобства, вынуждая его беспрестанно двигаться.

В компьютерном дисководе тихо играл новый компакт-диск Лиз Фэа [5]. Тедди не осмеливался увеличить громкость. Дверь в кабинет была закрыта, но войди кто-нибудь, не обошлось бы без комментариев по поводу непристойных текстов ее песен.

Он уселся обратно в кресло, потягиваясь и разминая мышцы шеи, а потом просто уставился на экран монитора. Продолжая думать о своем, он забарабанил ручкой по краю стола в быстром ритме «раз-два».

Чаще всего ему не удавалось найти разгадку того, почему так неудобно в кресле и так трудно сосредоточиться на работе. А вот в тот день Тедди точно знал, что именно выбивает его из колеи. Дело в том, что Майкл опоздал на работу, и намного, невнятно извинившись перед каждым, кто его об этом спросил, не объяснив, однако, причину опоздания. Парень казался бледным; его как будто немного трясло.