Тайна школы Блэквуд - Лоис Дункан Страница 26

– Я его заставила, – подала голос Кит. – Что бы ни происходило в Блэквуде, это касается всех нас. И меня мало волнует, сколько сейчас времени. Я хочу знать правду.

Девушка сама поразилась тому, с какой уверенностью произнесла эти слова. В глазах директрисы промелькнул намек на растущее уважение.

– А вы? – Она обвела взмахом руки заспанных девочек, которые переминались с ноги на ногу и зябко ежились в халатах, накинутых поверх пижам. Профессор Фарли сидел в кресле у окна в пальто (ему пришлось бежать из гостевого дома) и наблюдал за происходящим из-под полуопущенных век. Кажется, он толком не проснулся. – Вы тоже этого хотите?

Рут быстро кивнула; ее лицо горело от волнения. Сэнди растерянно перевела взгляд с директрисы на Кит и обратно, но потом тоже кивнула.

Линда непонимающе посмотрела на Рут.

– О чем она говорит? – спросила светловолосая девушка. – Что мы здесь делаем?

Рут повернулась к мадам Дюре.

– Линда тоже должна это услышать. Вряд ли она поймет, но вы обязаны все ей рассказать.

– Что ж, хорошо, – вздохнула директриса. – Мне все равно кажется, что еще слишком рано, но раз вы настаиваете… В других школах я открывала девочкам правду не так быстро – мы с вами только в начале пути. Пройдет еще немало времени, прежде чем ваша связь окрепнет.

– Какая связь? – резко спросила Кит.

Мадам не торопилась с ответом; ее взгляд скользнул мимо девочек в темнеющий за окнами сад. Когда директриса наконец заговорила, казалось, она тщательно подбирает слова:

– Большинство людей в этом мире подобны детям. Они живут на одном, физическом уровне, одним моментом настоящего. День за днем они смотрят вокруг и видят только материальное – и верят, что ничего другого в мире нет. Но они ошибаются. Существует другой уровень – духовный, и он не менее реален, чем физический. Лишь избранные одарены невероятной чувствительностью, которая позволяет им налаживать связь и наводить мосты между двумя уровнями реальности, – в голосе мадам скользнула горделивая нотка. – И я принадлежу к их числу.

– То есть вы медиум? – вытаращилась на нее Кит.

– Это слово звучит оскорбительно, – с оттенком высокомерия ответила директриса. – Так называют жуликов и шарлатанов. Я считаю, что мой дар слишком ценен и достоин того, чтобы к нему относились с уважением. Его следует использовать только на благо человечества.

– То есть как? – спросила Кит.

Мадам Дюре, казалось, ее не слышала.

– Благодаря достижениям науки средняя продолжительность жизни в наши дни достигла семидесяти лет. Но это случилось лишь в двадцатом веке. Прежде люди нередко умирали молодыми. Среди тех, кого поторопилась забрать смерть, немало блестящих талантов, которые многое могли бы дать этому миру. С ними я и пытаюсь связаться. Им я предлагаю возможность вернуться.

– Вернуться? – бесцветным голосом повторила Сэнди; по лицу ее было видно, что она потрясена до глубины души. – Но ведь они умерли!

– Вернуться не в физическом плане, – снизошла до ответа мадам, – но в форме духа, если для них найдется место. А таковым может стать юный чистый разум, еще не тронутый мирскими проблемами, впечатлительный и восприимчивый. Найти их непросто, но у меня получается, – улыбнулась директриса.

– Теперь понятно, для чего мы вам нужны, – подытожила Рут. Слова мадам Дюре, казалось, не стали для нее неожиданностью. – И почему только мы прошли вступительные тесты.

Директриса кивнула.

– Мне потребовались годы на то, чтобы довести их до совершенства. А Блэквуд оказался местом с идеальной атмосферой. Здесь и прежде появлялись гости из мира духов. Мистер Брюэр сам был в некотором роде медиумом; он сумел окружить себя призраками своей погибшей семьи. Они до сих пор появляются здесь: из мира духов в Блэквуд ведет широкая дорога.

Все части головоломки теперь стояли на своих местах.

«Меня сейчас стошнит, – подумала Кит. – Прямо на пол».

Но она сдержалась и вместо этого просто посмотрела на мадам Дюре глазами, полными ужаса. Неужели эта женщина в красном халате говорит правду?

– А я предупреждала, что поверить в это будет непросто, – заметила Рут.

– Ты знала? – быстро повернулась к ней Кит. – Ты все это время знала?

– Я догадалась, – поправила ее Рут. – Помнишь, когда мы гуляли у пруда, я сказала, что мне нужно кое-что проверить?

– Да.

– Я проверила. После ужина я пошла в библиотеку, чтобы найти информацию о нескольких людях. В частности, об Эмили Бронте, которая писала под псевдонимом Эллис Белл.

– Как ее звали? – переспросила Сэнди.

– Эмили Бронте. Она написала «Грозовой перевал» и жила в Англии в девятнадцатом веке. В те времена женщин-писателей не воспринимали всерьез, поэтому Эмили с сестрами взяли себе мужские псевдонимы.

– Ты хочешь сказать, что Эллис, моя Эллис, на самом деле Эмили Бронте? – Сэнди замотала головой. – Нет, быть того не может. Ведь Эмили Бронте умерла…

– В 1848 году от туберкулеза, – подтвердила Рут.

– Это неправда! – закричала Сэнди; она была на грани истерики. – Эллис жива, она пишет стихи…

– Она диктует стихотворения, чтобы ты за ней записывала, – уточнила Рут. – Ты сама сказала, что не могла такое сочинить. Сэнди, она использует тебя, чтобы воплотить в жизнь произведения, на которые у нее не хватило времени. Я права? – Девушка повернулась к мадам.

– Да, – кивнула директриса, явно довольная тем, что хоть кто-то отнесся к ее откровениям с должным спокойствием. – Возьми себя в руки, Сандра. Ничего страшного не случилось.

– Ничего страшного не случилось? – возмущенно воскликнула Сэнди. – Мертвая писательница забралась ко мне в голову, а вы говорите, что…

– Но ведь с тобой все в порядке, дитя мое, – наконец включился в разговор профессор Фарли. – Ты просто приняла участие в уникальном эксперименте. Тебе следует гордиться этим.

– То же самое я пытался объяснить Кит, – начал было Жюль, но девушка его перебила.

– Гордиться? – взорвалась она. – Тем, что мой мозг использовали в качестве приемника? И вы тоже в этом замешаны? – Она с негодованием посмотрела на профессора Фарли.

– Ну конечно! – на лице пожилого профессора не было ни малейшего признака вины, только усталая, чуть снисходительная улыбка. – Я познакомился с мадам Дюре в Лондоне, когда занимался изучением одного физического феномена. То, что я узнал о ее парижской школе, потрясло меня. Я настоял на том, чтобы мадам Дюре открыла свое заведение в Англии, а позже отправился вместе с ней в Америку.

– Кажется, я в жизни не слышала ничего более ужасного, – обескураженно прошептала Кит.

– Но что же в этом ужасного? – мягко спросил ее Жюль. – Ты и в самом деле можешь гордиться собой.