Шарлотта Маркхэм и Дом-Сумеречье - Майкл Боккачино Страница 26

Я сама не знала, что же такое мне довелось увидеть, но явно нечто гадкое и тайное. Почему Дункан позволил мне понаблюдать за этаким кошмаром, тревожило меня еще сильнее, нежели само по себе наличие такой комнаты в Сумеречье. Со мной играют — и меня это не радовало.

Очень скоро мы дошли до крыла, куда нас с детьми поместили на ночь. Лунный свет струился сквозь окно в конце коридора. Я уже отворила дверь в комнату, как вдруг по стене скользнула тень. Пламя свечных человечков зашипело и погасло, и они опрометью кинулись назад в свой шкаф.

Я резко развернулась: позади никого не было. Но тень шелохнулась снова, и на сей раз я заметила, как что-то мелькнуло за окном, заслонив на миг лунный свет. Любопытство оказалось сильнее страха, и я тихонько прокралась в конец коридора — выяснить, в чем дело.

Окно выходило на пруд. Какой-то старик, не иначе как смотритель, лопатой сбрасывал из тачки в водоем липкие, влажные куски чего-то очень похожего на мясо. Поначалу ничего не происходило. Ломти с плеском плюхались в воду и тотчас же шли ко дну. Затем на глубине взбурлили пузыри — точно так же, как во время нашей экскурсии по усадьбе, — и появилось щупальце, точно безголовая змея, а затем еще одно и еще, и вот уже с полдюжины их мерно колышутся в воде, извиваясь, закручиваясь и хватая куски мяса, уже упавшие в пруд. Старик вытер лоб рукавом и продолжил опорожнять тачку. Конечности придонной твари яростно подергивались.

Я отшатнулась от окна. Сердце неистово колотилось о серебряный крестик на моей груди. Нет, я не закричала. И в обморок не грохнулась. Но преисполнилась твердой решимости забрать детей из этого дома как можно скорее.

— Не бойтесь, — раздался голос у меня из-за спины. Я стремительно обернулась.

В противоположном конце коридора стояла Лили Дэрроу и глядела на меня с бесстрастной невозмутимостью.

— Да как вы только могли пригласить детей в такое ужасное место!

— Место странное, соглашусь, но ужасное… о нет.

— А эта тварь в пруду…

— Всего лишь кормилась. — Миссис Дэрроу подошла к окну и выглянула наружу. — Только потому, что это существо выглядит иначе, чем мы, и иначе себя ведет, оно не становится исчадием ада. Оно не причинит вреда ни вам, ни детям. — Тени щупалец в пруду вновь замелькали по стенам. А Лили уже заметила у меня под мышкой книгу. — Вижу, вы уже побывали в библиотеке.

— И не только в ней, — произнесла я чуть свысока, но вдаваться в подробности не стала. Возможно, Лили сама не подозревает, какими темными делами занимается этот ее мистер Уотли. — Мне не спалось.

— Вот и мне тоже. Я тревожусь о детях.

— Равно как и я.

— Я не допущу, чтобы с ними что-нибудь случилось, поймите!

— И как же вы рассчитываете защитить их от опасностей, которые я даже описать не в силах? — указала я на окно.

— Я их защитить не могу, но хозяину дома это вполне по силам.

— Мне, признаться, внушает все большее беспокойство ваша договоренность с этим мистером Уотли, который, между прочим, нам еще не представился.

— Он очень занятой человек. Но он будет утром за завтраком. Когда вы с ним познакомитесь, вы поймете, почему я согласилась здесь остаться. Если и завтра после утренней трапезы вы решите, что не доверяете мне, вы сможете забрать детей и больше никогда их не приводить. — Миссис Дэрроу легко коснулась моей руки и заглянула мне в глаза. Не женщина — загадка, причудливое сочетание хрупкости и силы! Я от души надеялась, этого хватит, чтобы держать под контролем то непонятное, что обитает в Доме-Сумеречье.

— Тогда отчего вы тревожитесь?

— Они выросли. — Миссис Дэрроу слегка помягчела; мне ничего не оставалось, кроме как последовать ее примеру.

— Дети, знаете ли, имеют такое обыкновение — растут, когда на них не смотришь.

— Прошло столько времени. Вероятно, мне следовало отпустить их. Я такая эгоистка!

— Чепуха. — Я накрыла ее руку своей и невесело улыбнулась. — Любая возможность для них побыть с вами слишком ценна, чтобы просто так от нее отмахнуться. Как я жалею, что не узнала маму хоть чуть-чуть ближе, прежде чем она умерла.

Мы молча стояли лицом к лицу. Лили склонила голову набок, точно пытаясь что-то решить. А затем ласково обняла меня.

— До завтра.

Она повернулась и ушла прочь. А я вдруг осознала, что понятия не имею, где ее покои, и вновь задумалась, а что это она, интересно, бодрствовала, когда все мы уже легли.

Звуки и шорохи в доме так и не стихли, но мне удалось от них отрешиться с помощью добытых в библиотеке книг. Выписанные изящным каллиграфическим почерком строки преобразились в виды и запахи Индии. Я бродила по улицам Лакхнау и Бомбея, шла через внутренние дворики Тадж-Махала, одетая только в ночную сорочку: босой, никому не видимый призрак. Каждая страница уносила меня в иную часть страны, и я осматривала их все, пока ноги не начали подгибаться от усталости. Я закрыла книгу и возвратилась в свою спальню в Доме-Сумеречье, где тотчас же рухнула на постель и крепко заснула.

Мне снилось, будто моя мать бродит по продуваемому всеми ветрами болоту, в одной ночной рубашке вроде той, что на мне; по-прежнему мертвая — но это ей не мешало. Я уговаривала ее вернуться под крышу, в какой-то дом в отдалении, но она велела оставить ее в покое. Налетал ветер, сдирал с нее одежду, рвал волосы, а потом и плоть, а я глядела в ужасе, беспомощно хваталась за нее, пытаясь защитить от бури, и жалобно вскрикивала, пока она в буквальном смысле утекала у меня промеж пальцев.

Я уже оделась, когда в дверь резко постучали.

— Да-да!

Вошла горничная — совсем юная, с таким же желтовато-бледным персиковым оттенком кожи, как у Дункана. И жестом поманила меня за собой в коридор. Я заглянула к мальчикам, но их комната была пуста. В груди у меня стеснилось. Я кинулась вниз по парадной лестнице, через поделенный на сектора холл; с каждым моим шагом огни вспыхивали и гасли. Столовая обнаружилась в противоположном конце дома.

Я переступила порог — и словно оказалась на средневековом пиру. Массивный стол был заставлен окороками на кости, блюдами с нарезанными фруктами, тарелками с яйцами и сыром, чайниками и кофейниками, горами рыбы и множеством других яств, для которых я и названия-то не могла подобрать.

Джеймс и Пол устроились рядышком напротив матери. Бледная девочка-подросток с прилизанными белокурыми волосами сидела рядом с Лили. Во главе стола восседали два джентльмена. В первом я узнала дородного незнакомца предыдущей ночи. По-видимому, он вполне оправился от давешних «развлечений» и теперь налегал на колбасу с ветчиной. Второй не мог быть никем иным, кроме как пресловутым мистером Уотли. При моем появлении мужчины встали.

— Шарлотта, как мило с твоей стороны к нам присоединиться, — приветствовала меня Лили. — Позвольте представить вас мистеру Сэмсону, — грузный джентльмен поклонился, не переставая жевать, — и, конечно же, мистеру Уотли.