Дракула бессмертен - Йен Холт Страница 26

— Вручу ему лично в руки.

После того как Антуан скрылся в здании театра, Квинси отправился на поиски комнаты для ночлега. Позевывая, он еле-еле волочил ноги по мощеным улочкам Латинского квартала.

Той ночью ему снилось будущее, в котором его имя красовалось на афишах рядом с именем Басараба. Наутро, проснувшись отдохнувшим, юноша места себе не находил от нетерпения. Что подумал Басараб о его письме, о самой книге? Все зависело от реакции актера. Но прежде чем двинуться в «Одеон» на встречу с судьбой, надо дождаться вечера… Он быстро оделся, вышел, размышляя, где бы позавтракать, и вскоре очутился у театра. Разумеется, Басараба там еще не было, но юноша не мог не остановиться, чтобы еще немножечко помечтать.

Следующие несколько часов Квинси бродил по улицам Парижа, снова и снова возвращаясь мыслями к роману Стокера. В образе Дракулы либо проявились незаурядные способности автора к созданию персонажей, либо же эта фигура была срисована с реального человека. Согласно тексту, Дракула происходил из румынского дворянства. Квинси пришло в голову, что если легендарный граф действительно существовал, то Басараб вполне может что-то знать о нем. Дельный импресарио обязательно выяснил бы побольше об историческом Дракуле, чтобы произвести впечатление на звезду. Рассудив так, Квинси зашагал в сторону бульвара Монпарнас, на котором располагалось великое множество книжных лавок.

Прошло два часа, юноша побывал в трех лавках, однако ни единого экземпляра «Дракулы» ему так и не попалось. Очевидно, книга не имела особого успеха у читателей. Квинси уже начинал побаиваться, что поставил не на ту лошадку. Однако в четвертой лавке, где торговали литературой со всех концов мира, он обнаружил сразу две книги о Дракуле, обе в переводе с немецкого. Одна, по сути, представляла собой пространное стихотворение, озаглавленное «Сказание о кровожадном безумце, который звался Дракул и был воеводой Валахии». Другая, потолще, называлась «Устрашающая и воистину необыкновенная история о злодействующем угнетателе, что пил кровь и звался князем Дракулой».

А заголовков подлиннее у немцев не нашлось?

Его догадки насчет Дракулы оказались верны: герой Стокера действительно имел прототип в истории. Хотя Квинси теперь старался быть очень бережлив с деньгами, он купил обе книги для дальнейшего изучения. Теперь придется экономить на еде, но это необходимая жертва. Ему хотелось узнать о таинственной личности Дракулы все, что только возможно.

На бульваре Сен-Жермен Квинси заглянул в телеграф и отправил Гамильтону Дину весточку о своих удивительных букинистических находках. Большую часть дня он провел в Люксембургском саду с книжками, на давно облюбованной каменной скамье возле пруда. Повесть о зверствах свирепого князя настолько увлекла его, что о времени Квинси вспомнил лишь тогда, когда текст на странице стал еле различим в свете сумерек. Почти восемь! Он пулей домчался до театра и разыскал Антуана.

— Мсье Харкер, Басараб готов вас сегодня принять. По его просьбе вручаю вам пригласительный билет на спектакль.

Квинси невероятно обрадовало, что ему опять представилась возможность посмотреть грандиозную постановку. Да, без сомнений, Басараб с легкостью мог бы сыграть Дракулу, ведь они с Ричардом Третьим так похожи: оба горды, воинственны, хитры, честолюбивы, жестоки и обаятельны одновременно. Квинси невольно вообразил себе, каково было бы жить в пятнадцатом веке и встретить бесчеловечного Дракулу во плоти. От этой мысли юношу бросило в трепет. Трудно представить, какую боль испытывали несчастные жертвы князя. Преступления английского короля бледнели в сравнении с этим. Князь Дракула — психопат с садистскими наклонностями, наподобие Джека Потрошителя. Но Джеку по крайней мере хватало «милосердия», чтобы перерезать глотки своим жертвам, прежде чем растерзать их на куски.

После спектакля Квинси прошел за кулисы. Повсюду деловито сновали рабочие сцены, разбирая декорации. Басараб приехал в Париж всего на одну неделю, чем и объяснялись непомерные цены на билеты. Кажется, время для предложения было самое удачное. Отыскав гримерку Басараба, Квинси собрался с духом и постучал в дверь.

— Мистер Басараб?

— Войдите, — донеслось из комнаты.

Перед актером, облаченным в атласный красно-черный шлафрок, лежала стопка газет; вырезая посвященные своей персоне статьи, он аккуратно подклеивал их в альбом.

— Интересуетесь рецензиями?

Басараб улыбнулся.

— Никогда не забывайте, мистер Харкер: только те, кто обделен талантом, находят в гордыне нечто постыдное.

— Да, сэр.

В ноздри Квинси ударил аппетитный запах блюд, выставленных на чайном столике. Обходиться без еды оказалось труднее, чем можно было предположить. Он надеялся, что Басарабу не слышно, как урчит его желудок.

Закончив с последней вырезкой, Басараб извлек из ящика стола экземпляр «Дракулы».

— Я прочел книгу, которую вы мне передали.

«Так быстро?» — пронеслось в голове изумленного Квинси.

— И как она вам?

— Весьма своеобразно.

— Я навел кое-какие справки, — начал Квинси, с гордостью показывая Басарабу купленные томики. — Роман предстает в новом свете, если знать, что в пятнадцатом веке на самом деле жил румынский князь по имени Влад Дракула. Тот еще был злодей.

— Я бы не стал называть его злодеем, — проговорил Басараб. — Для моего народа он заступник.

Губы Квинси тронула улыбка. Деньги, вложенные в исторические штудии, уже приносили плоды. Басараб прошел в противоположный конец комнаты и скользнул за ширму для переодевания. Словно читая мысли своего гостя, он указал Квинси на поднос с едой.

— Угощайтесь, прошу вас.

— Благодарю, — с нарочитым равнодушием ответил юноша, после чего, переборов замешательство, уселся за столик, положил себе жареной курятины — и с первым же отведанным кусочком понял, что вкуснее мяса в жизни не едал.

— Превосходно! Как это называется?

Вдруг Квинси обожгло рот: специи оказались неожиданно острыми. Закашлявшись, он потянулся к стакану воды.

— Не стоит, — заметил Басараб. — Вода только раззадорит огонь. Поешьте лучше риса.

Квинси последовал совету, и рис с поразительной быстротой заглушил острый вкус курятины. Немного оправившись, он продолжил трапезу, теперь захватывая мясо одновременно с гарниром.

— Это «паприка хендл», популярное у меня на родине блюдо.

— И отменное, надо сказать! — заявил Квинси, прожевав очередной кусок. — Могу ли я полюбопытствовать, не планируете ли вы взять передышку и вернуться в Румынию, когда завершите парижскую часть гастролей?

— Я еще не решил, чем займусь после Парижа. Сейчас мне предлагают выступить с этой постановкой в одном мадридском театре. Пока что я не дал согласия.

Квинси не без труда сдержал улыбку. Сложно поверить — такая удача!