Лысая гора, или Я буду любить тебя вечно - Сергей Пономаренко Страница 25

Так и не устроившись на работу, Глеб грачевал, но «жигули» были чрезвычайно прожорливые и постоянно требовали расходных материалов и ремонта, поэтому заработки были никакие и практически не пополняли семейный бюджет. Гале не нравились эти поездки Глеба, которые не приносили ни денег в дом, ни надежды на будущее. Ее уговоры воспользоваться его законным правом на восстановление на прежней работе через суд не помогли. Глеб отмахивался от ее советов, потихоньку стал выпивать. Галя вдруг поняла, что мысли порой имеют реальное воплощение, но не всегда такое, как загадываешь. Глеб оказался совсем не тем призом, на который она рассчитывала в результате стольких усилий и идя на такой риск.

Ей вспомнился Варава – маленький полный человечек, главный распорядитель на похоронах Ольги, своей любовницы, пытающийся прятать горе за энергичной деятельностью. Галя понимала, что его бравада – это внешнее, а на самом деле он боязливый и неуверенный в себе человек, лишь по иронии судьбы и благодаря умению плести интриги вознесенный на высокую должность. Ему было чего опасаться и за что бороться. И Галя записалась на прием к всесильному заместителю директора института.

Она мужественно высидела два часа в приемной, но к Вараве все-таки попала. Он ее сразу узнал (она поняла это по его испуганному виду), но смог взять себя в руки.

– Мы с вами встречались на похоронах Ольги Костюк. Я тогда к вам подошла… – начала Галя, но он ее прервал:

– Ничего я не помню! Хотя нет, вспомнил. Вы шантажистка! Имели наглость врать мне на похоронах! Попрошу оставить мой кабинет, у меня есть дела поважнее, чем общаться с шантажисткой. А может, мне милицию вызвать? – Маленький толстый человечек даже раскраснелся от негодования.

Галя посмотрела ему прямо в глаза. Взгляд у нее был холодный, ничего не выражающий, так кобра выбирает себе очередную жертву на обед.

«Он – властелин-чиновник в своем кабинете-крепости, всесильный монарх. Его „я“ и амбиции самодура обратно пропорциональны его росту. Надо вытащить его из кабинета – тогда он превратится в моллюска без раковины – или как-то напугать. Мнимая опасность бывает страшнее реальной».

– Вспомните квартирку на Богдана Хмельницкого, в которой вы столько раз бывали. – Галя пронзила его кинжальным взглядом таких черных глаз, словно вместо них были одни зрачки, и Ивану Степановичу вдруг стало неуютно в собственном кресле.

– Я никогда там не был, – запротестовал он и подумал: «Почему я должен перед ней оправдываться?»

– Были! – заявила, словно выстрелила, эта странная девушка. В ней было что-то змеиное, парализующее его волю. – В той квартире есть комнатушка, в которой ваша любовница Ольга занималась черной магией. Почему вы вдруг воспылали любовью к жене своего врага? Ведь долгое время она была для вас пустым местом.

– Чушь! – Толстячок вспотел, с ужасом вспомнив, как случайно оказался в той комнате. «Олечка приколдовала меня?»

– Ольга мертва, а вы продолжаете ее любить и бояться. Она вас навещает во сне, зовет к себе?

Варава, вспомнив о сновидениях, где они с Ольгой снова были вместе, замирая от страха, лишь кивнул.

– Вы не помните, что на похоронах, прощаясь с Ольгой, я что-то положила в гроб?

– Да я не обратил на это внимания, – выдавил из себя Варава. «Разве мне было там до того?»

– Свечу, над которой вы прочитали молитву, вы отдали мне, это вы помните?

– Очень смутно.

– В гроб я положила вашу фотографию.

– Где вы могли ее взять? – недоверчиво глядя на нее, спросил маленький человечек, еще больше вспотев от нахлынувшего страха.

– Фотографию нашла в той самой комнатке – осталась от Ольги. Ведь я теперь жена Глеба, вам это известно?

Варава старался взять себя в руки. «Что-то тут не так», – пронеслось у него в голове.

– Вы не могли попасть в ее квартиру до похорон – Глеб был в тюрьме! – заявил он.

– Я навещала Глеба, и он дал мне ключи от этой квартиры. Так что вы в моей власти!

– Что вы хотите этим сказать? – Иван Степанович похолодел от ужаса.

– Свеча, над которой близкий человек произнес молитву, в то время как душа покойного еще не покинула этот мир, является прекрасным подспорьем для заклинаний черной магии. Магически заряженная фотография в гробу покойника – это изуроченье, или порча, от которой нет спасения. Человек начинает вдруг сохнуть, болеть, и врачи не могут помочь ему. Ольга ведь незадолго до аварии страдала каким-то непонятным заболеванием? И я могу запустить механизм этой порчи.

У маленького человечка в голове пронеслись обрывки воспоминаний, они выстроились в логическую цепочку, и на смену страху пришло подозрение.

– Врачи предполагали, что Ольга отравилась, кажется, промышленным ядом. – Он изучал странную посетительницу. Вроде сопливая девчонка, но этот взгляд ничего не выражающих черных глаз!.. «Словно у мертвеца», – подумалось ему. От этой аналогии у него потек холодный пот по спине.

– В стенах вашего института работают с промышленными ядами? – насмешливо поинтересовалась Галя.

– Чего вы хотите? – охрипшим голосом спросил Варава.

– Восстановления Глеба в институте! – Внезапно Галя почувствовала, как тошнота подступает к горлу, еще немного – и ее вырвет прямо на приставной столик. Она резко вскочила и бросилась вон из кабинета. Услышала за спиной испуганный возглас:

– Куда вы?!

Беременность протекала очень тяжело: Галю мучил токсикоз, и такие приступы случались у нее по нескольку раз в день. В последнее время Галя чувствовала себя совсем плохо. Она никогда не блистала красотой, а сейчас осунулась, кожа пожелтела, не сходили черные круги под глазами.

Галя едва успела добежать до туалета. В кабинке ее словно вывернуло наизнанку, и, ослабев, она несколько минут приходила в себя. Во рту был вкус перегнивших листьев, пахло кислым. Галя ругала себя за то, что не смогла закончить разговор с Варавой. Возвращаться в кабинет не было сил. Она подошла к умывальнику с закрытыми глазами, прополоскала рот, умыла лицо, освободив его от остатков косметики. Ее испугало отражение в прямоугольном зеркале над умывальником. Галя понимала, что тогда, после похорон Ольги, показавшееся в зеркале изображение покойницы было лишь галлюцинацией, вызванной ее болезненным состоянием, но боялась заглядывать в зеркало, когда оставалась в квартире сама. Когда наносила макияж, просила Глеба при этом присутствовать. «Зеркалофобия!» – грустно улыбнулась она.

Сейчас в туалете она находилась одна. Попробовала расчесаться вслепую – щетка путалась в волосах и вдруг пошла легко. Галя открыла глаза и взглянула на щетку – на ней застрял клок волос. Волосы она стала терять с недавних пор, врач объяснил, что это следствие беременности, при которой организм женщины истощается, и ему требуется больше витаминов. Галя не удержалась и посмотрела в зеркало – оно запотело от пара, поднимавшегося от горячей воды, текшей из крана. В зеркале она смутно различила себя, и от сердца отлегло.