Осень призраков - Юрий Некрасов Страница 25

«Вот мудак», – прошипел сквозь зубы Люк. Кого теперь проклинать? Берта? Себя самого? Шейлу? Это имя заставило стиснуть кулаки. Шейла жива. Но они с Бертом договорились.

Люк ощупал вдавленную внутрь подвала решетку. Ее можно расшатать. Скрип-скрип-скрип, – Люк морщился, как от зубной боли. Решетка никак не уступала, а потом – крак! – кусок металла остался в руках Люка, а большая часть решетки упала внутрь подвала. Пропала без звука.

«Прямо под окном что-то мягкое», – понял Люк. Первым в подвал полетел рюкзак. Упал бесшумно, но раскрылся от удара, по полу покатилось, задребезжало. Предательская железка звенела и стукалась, она звала дворцовую стражу, но та напилась и грешила с фрейлинами. В этот самый момент с парадного входа по дому ударила тяжелая артиллерия. Люк слышал, как вопит Берт, вызывая огонь на себя. Время помчало вскачь. Горсть минут и еще щепотка, которую нельзя сдуть или вынюхать. «Что за чушь лезет тебе в голову?» – руки Люка дрожали, рот пересох, надо решаться, давай! Он перевернулся на живот, засунул ноги в окно, кожа покрылась крупными мурашками. «Почему здесь так холодно?» – не думай, пора! Люк вытянулся в струнку. «Не вздумай застрять!» Тощий даже для своих лет, Люк едва протиснулся в узкое, не приспособленное для лазания окно. Гнутая жесть, шляпки гвоздей, деревянная щепа снимали с кожи Люка стружку. Он вывалился в подвал весь исцарапанный, ноги утонули в глубокой вате.

Внутри подвала сумрак оказался сильнее и гуще. Или это стена перестала светиться?

Ноздри Люка залепило кислым запахом гниющей ткани. Он попробовал дышать ртом, на зубах заскрипел песок, кожа покрылась испариной, но в то же время Люк промерз до костей. «Это душа твоя обгадилась. Ты как Аладдин, – хихикнула внутренняя Шейла, – такой же придурок. Помнишь, что сказать, чтобы стена открылась?» На ум полезли небылицы, как отомстили ученым мумии фараонов, чей вечный сон был потревожен. Сейчас Люк планировал сделать что-то похожее. Украсть у дома кое-что ценное.

«Кончай зевать», – одернул себя Люк, пощупал вокруг и подобрал рюкзак. Вытащил мобильник, включил фонарь, посветил на пробу под ноги сквозь рубашку, так получалось световое пятно, а не яркий луч. Он стоял на поле из старых матрасов. Вот что здесь так воняло. Люк поспешил отойти в сторону, спрятался за большими штуками, сложно различимыми в полутьме. Шкафы? Кровати? Чемоданы, сваленные горой? Люк пощупал вокруг, доверяя рукам больше, чем глазам. Ладонь утонула в чем-то мягком и мокром. Опять влажная ткань. Рука помнила, как под ней умирали тараканы, хрустели, размазывались по коже. Люк оказался в дымоходе. Нечем дышать! Они ползут! Страх встал на дыбы и стряхнул Люка из седла разума. Телефон выпал из руки. Свет ударил в глаза. Люк спрятал лицо в ладонях и повторял: «Нет. Нет. Нет. Нет». Паника разбила рассудок в сопли. Но что-то пришло ему на подмогу. Что-то внутри его тела. Оно помогало собраться, танцевало его мышцами, едва заметно дергало руками и ногами, готовило Люка к делу, желал он этого или нет.

Наконец он успокоился. Сколько на это потребовалось времени, Люк не знал. Наверное, Берт уже внутри. Его поймали. Убили. Берт мертв. Люк проиграл. Не смог.

«Всё, поныл? – Шейла в его голове была такой же ехидной, даже хуже, чем в жизни. – Идем дальше?» Люк стиснул зубы. Он не мог победить страх, у Люка не было копья и скакуна, чтобы убить змея, а тот прятался везде и нигде. Люк спустился внутрь страха, дал себя проглотить.

«Месть, ты пришел мстить!» – сколько бы он себя ни заклинал, получалось не слишком здорово, но зубы заговору подчинились, перестали стучать так громко, сдавая его с потрохами. Глаза привыкли к сумраку, и Люк выключил фонарик.

Подвал не выглядел таким огромным, как казался снаружи. Люк знал, ни в коем случае нельзя оказаться в центре подвала – под лампочкой, что свисала одиноко с потолка. Он крался, прятался за тюками и старой мебелью, протискивался между ними и обычной стеной, полз вдоль нее. Казалось, он одолел целую милю, оглянулся – окно осталось буквально в дюжине футов за спиной, посмотрел вперед и обомлел, буквально в паре футов перед ним, руку протяни, едва заметно разгорался и гас свет внутри стены. Люк прикоснулся к ней, и стена ответила: сквозь штукатурку проступил отпечаток ладони, рядом другой. Они звали Люка, но он не мог ответить, закуток был слишком тесным для того, что они задумали. Ему нужно было перелезть к более свободному участку стены. Выйти на центр подвала. Показаться.

В полу посреди подвала чернела дыра. От стен к ней тянулись трещины. Было в дыре что-то от огромного цветка, в обломках камня читались лепестки. Люк шагнул ближе, чтобы внимательнее рассмотреть, что это там зацепилось за край? Кости? Рука?

«Стой, идиот!» – это не Шейла. Чей-то другой голос в голове жестко осадил Люка, натянул вожжи, и оказалось, что тело куда охотней слушается этого внутреннего наездника, чем самого Люка.

«Не вздумай туда заглядывать!» – приказал темный попутчик и пропал. Люк зажмурился. Бездна не увидела его. Люк отвернулся. Всего один таракан, и он пропал. Люк сделал четыре шага. Каждый длиной в милю. Люк обошел рассевшееся трюмо. Прежде любопытство сожрало бы его огромной ложкой, но теперь он сумел собраться. Смерть – идеальный тренер. Туман наверху сейчас, возможно, рвал Берта на куски, а Люк не выполнил и пятой части уговора.

Стена, вблизи еще больше похожая на шкуру кита, хранила на себе сотни отметин. В одном месте ее раздирал чудовищный шрам, точно кто-то рвался с той стороны, но каменщикам удалось остановить его, завалить тесаными блоками, перекрыть вторжение, а штукатуры худо-бедно залатали рану цементом поверх обычной побелки. Другие дыры выглядели менее грандиозно, но тоже впечатляли. На кита охотились, чудо, что он выжил и еще дышал. Дышал. Чем дольше Люк смотрел на стену, тем сильнее крепла уверенность, что он должен ее вскрыть.

Стена мерцала в такт рваному ритму. Свет приливал к самой шкуре и откатывался, волны били сверху и снизу. «Если это стук сердца, то его хозяину недолго осталось!» Ритм завораживал. Люк понял, что начинает двигаться, подчиняясь ему. Только теперь, приглядевшись, он осознал свою ошибку. То, что он принял за парящие огоньки, было пламенем множества свечей. Люк видел их, двигающихся внутри стены. Иногда рядом возникали отпечатки ладоней, просились наружу и медленно растворялись в побелке, как вода испаряется со стекла.

Люк проник в самое сердце дома. Один удар – куда? Где незащищенная пята? Главная артерия? «И… и?.. и как?.. и что?..» Люк помнил, как пришел сжечь дом, но даже теперь не верил, что это уничтожило бы зло вместе с корнями. «Не тупи! – одернула Шейла. – Делай то, за чем пришел». Люк согрелся, его потянуло в сон, веки потекли по глазам и ниже, накрыли теплыми ладонями щеки, велели ногам ослабнуть. Ушел влажный запах тления. Здесь пахло усталой пылью и беззащитностью. Ошибкой. Принятием. Коварством.

Люк ощутил, как натягиваются лески, подцепляя его тело на десяток рыболовных крючков. «Очнись! Тараканы! – вспыхнул Люк. – Дело! Туман! Смерть!»

Люк очнулся на полу, он сидел, прижавшись боком к стене, и в том месте, где они прикасались друг к другу, свет заботливо его обнимал.