Прах (сборник) - Михаил Киоса Страница 24

Илье наконец удалось подняться на ноги. Отступая, он уткнулся спиной в ковер, увешанный коллекционным оружием. Сняв с крючка старинный пистолет, он инстинктивно швырнул его в Королева, попав ему рукояткой в лоб. Петр Алексеевич качнулся и, нахмурившись, потер ссадину:

– Так нечестно, Илюша. К тому же… ты хоть знаешь, сколько стоит эта вещица? Это пистоль французских пиратов, полудурок!

Он вновь взмахнул шашкой, но Илья успел нырнуть вниз, глубоко погрузив мачете в его обвисло-желеобразный живот. Петр Алексеевич удивленно хрюкнул, навалившись на Труднова, и противники с шумом свалились на пол.

– Все… равно. Достану, сука, – жарко прохрипел Королев. Он лежал на животе, придавливая своим телом Илью. От падения громадный мексиканский нож вошел еще глубже и, прорвав плоть на спине, вышел наружу.

– Убью, – повторил Петр Алексеевич. Казалось, он совершенно не замечал тяжелого ранения и, наклонившись, вцепился зубами в нос Ильи. Тот гнусаво всхлипнул, пытаясь протиснуть руки к рукоятке мачете, которое упиралось ему в живот.

Королев стиснул зубы, и у Ильи потемнело в глазах от нестерпимой боли. Нос словно окунули в тлеющие угли, в глотке хлюпнула соленая кровь. Нащупав мачете, он изо всех сил потянул нож в сторону, разрыхляя и без того ужасную рану. Петр Алексеевич взревел, разжав зубы, и Илье все же удалось столкнуть с себя грузное тело соперника. Шатаясь, он выпрямился, скосив глаза на изжеванный кончик собственного носа.

– Сраный выкидыш, – выплюнул сгусток крови Королев. Он тоже пытался встать, скользя голыми коленями в расползающейся луже крови.

Илья поднял шашку, мысленно поразившись ее тяжести.

– Выкидыш, – повторил Петр Алексеевич. Ухватившись за рукоятку мачете, он начал понемного вытаскивать лезвие из распоротого живота. Кровь лилась, как из дырявого ведра, окрашивая алой мутью трусы и волосатые ноги Королева.

– Выкидыш – твой сынок, – прогундосил Илья.

Петр Алексеевич наконец вынул из себя мачете, глупо разглядывая широкое лезвие, с которого капала кровь. Из громадной дыры на животе свисала влажная петля кишечника. К густому запаху свежей крови, плавающему в воздухе, добавилось зловоние фекалий и полупереваренной пищи.

Вздохнув, Королев вяло замахнулся, но Илье удалось пригнуться, и мачете рассекло пустоту. С лезвия сорвалось несколько рубиновых капелек крови.

– Все равно… уб… убью, – прошипел Королев, закашлявшись.

Они бессмысленно переминались с ноги на ногу, и ни один из них не решался первым перейти в атаку.

Илья шмыгнул прокушенным носом, кровь непрерывно капала на пол, словно из неисправного крана.

– Уходи, – наконец сипло произнес Королев. Спотыкаясь, он тяжело сел на кровать, уставившись на собственные внутренности, которые вылезли наружу скользким мешком. – Посмотри, что ты тут устроил, гаденыш… Лида зае…ся все это убирать. Где она?

Илья молчал, завороженно слушая невнятный бред истекающего кровью мужчины. Приблизившись к Петру Алексеевичу, он дернул за петлю кишок, потянул, разматывая липкий клубок. Отвратительный запах усилился.

У Королева от нечеловеческой боли вылезли глаза из орбит. Он взревел, как слон, угодивший в яму с кольями.

– Отпусти, – застонал он.

Илья молча сжимал обмякшую кишку, вымазанную кровью. Она была теплой и мягкой, словно чулок, набитый свежевырезанными потрохами.

Королев отхаркнул розовой мутью, затем, не меняя выражения лица, перерезал мачете натянутую, как трос, собственную кишку.

Илья выронил обрывок осклизлого «шланга», и тот влажно шлепнулся на сверкающий лаком паркет, став похожим на змею с содранной кожей.

– Позови Лиду, – попросил Петр Алексеевич, но Илья лишь покачал головой.

– «Скорую», – едва ворочая языком, произнес Королев. – Вызови врача. Если…

Петр Алексеевич вновь сплюнул кровь:

– Если вызовешь. «Скорую». Я ничего не скажу.

Илья шагнул вперед, раздавливая кишку, под ногой слякотно брызнуло.

– У меня нет телефона, – шепнул он, замахиваясь шашкой.

Удар был такой силы, что перерубил шейные позвонки и практически полностью снес Королеву голову, которая беспомощно повисла на обрывках мышц.

Илья брезгливо швырнул шашку в угол, словно она была дохлой крысой, и взглянул на массивные бронзовые часы, висевшие над кроватью.

Половина третьего.

«До рассвета еще пару часов, должен успеть», – подумал он и потащился из спальни.

Несколько секунд Илья неотрывно разглядывал бесчувственное тело охранника, затем вытащил из его кобуры «макаров».

«Непростительная халатность, – скользнула у него мысль. – А если бы он очнулся раньше?!»

– Просыпайся, – сказал он, ткнув дулом в лицо Ивана. По крупному лицу охранника стекала стуйка крови, разделяя его пополам, – результат удара вазы со стулом.

– Очнись, парень!

Илья ударил пистолетом телохранителя по уху, мушкой порвав ему мочку. Еще раз. После третьего удара веки мужчины приоткрылись.

– Отлично, – прошептал Илья. – Поедешь со мной в Деминск, Ваня. Отвезешь туда, откуда забрал.

– Хер тебе! – с ненавистью выдохнул охранник. Он попытался встать, но Илья вновь ударил его пистолетом, в кровь разбив губы:

– Ты отвезешь меня. Или сдохнешь на этом диване.

– С дуба рухнул? Лучше отдай пушку, придурок.

Илья отошел на пару шагов назад, и телохранитель, скинув с себя остатки стула, слез с дивана. Мерзко ухмыляясь, он двинулся к Труднову.

– Ты не выстрелишь, и я никуда не поеду, говнюк. Тем более в пистолете нет патро…

Его руки уже тянулись к горлу Ильи, но хлестко прозвучавший выстрел не позволил телохранителю закончить фразу. Пуля попала прямо ему в сердце, и охранник как подкошенный рухнул на пол.

– Самая легкая смерть, – сказал Илья. – Дурак. Согласился бы, остался бы жив.

Он оглядел искалеченные пальцы. Посмотрел на рассеченную голень. Там, внизу, наверняка есть полотенца.

Перед глазами плыли сверкающие круги, и Илья мысленно приказывал себе не терять сознание. Шлепнул себя по лицу, при этом задев изуродованный нос. Из глотки вырвался клокочущий звук.

В холле он увидел Лиду. Девушка с суеверным ужасом глядела на бредущего мужчину, с ног до головы забрызганного кровью.

Илья поднял голову, послав девушке воздушный поцелуй.

– Извини, – только и сказал он, шаркая к выходу. Подошвы ботинок оставляли на прохладном мраморе кровавые отпечатки.

Когда он вернулся к Борису, тот уже пришел в себя и был занят тем, что отчаянно пытался избавиться от узлов.

Илья присел перед ним на корточки.