Хранители пути - Карина Сарсенова Страница 24

— А… Вы… — нечленораздельно заблеял Александр Евстигнеевич, двумя пухлыми руками накрепко вцепившись в матовую поверхность дубовой мебели. — А босс…

— Мы все к нему! — оглушительно выкрикнула Азиза, подскакивая к шарахнувшемуся от нее секретарю.

— Босс, — умоляюще мяукнул пожилой мужчина, кое-как развернувшись вокруг своей оси, не отпуская при этом импровизированной опоры.

Шесть разноликих голов последовали его движению, развернувшись к предполагаемому местонахождению горячо искомого начальства. Как, однако, сильны бытующие в человеческом восприятие стереотипы! Они настолько властны над ним, что, по сути, им и являются! Ну почему хозяин кабинета должен был непременно находиться за письменным столом?! Разве маловероятно, что он мог располагаться около окна, рядом с барной стойкой, возле несгораемого сейфа или, на худой конец, в туалетной комнате! Но — нет, любой вошедший в комнату, названную кабинетом, непременно направляет свой взгляд по ту сторону рабочего стола…

Недоумение, отразившееся в разноцветных глазах собравшихся в офисе Амадео людей, оказалось чувством столь интенсивным, что на несколько мгновений превратило их весьма несхожих обладателей в одно неделимое целое.

И когда оно ослабло и тем самым вернуло каждого в привычное переживание его отдельности от других, визитеры рассыпались по кабинетному пространству в поисках столь насущно необходимого его владельца.

Отсутствие продюсера на полагающемся ему гнездовом офисном месте могло означать его очень нехорошее по качеству присутствие где-нибудь еще. После обнаружения в приемной тела убитой девушки все были готовы ко всему… Сосредоточенное пыхтение, звуки резко отдергиваемой материи, открываемых шкафов и переставляемой мебели наполнили кабинет.

— Его нигде нет, — через несколько минут тщательных поисков резюмировал разбитым голосом, в котором смешались нотки тревоги и облегчения, Александр Евстигнеевич.

— Здесь нет, — внесла правку скрупулезно точная Азиза.

— А мне кажется, он где-то здесь, — робким шепотом возразила ей бледная до синевы Анжелика.

— Где — здесь? — гневно зыркнула на нее рокерша. — Он что, по-твоему, невидимка?

— И кресла тоже нет… — неожиданно пробасил Расул, с круглыми от удивления глазами возвышаясь на том самом месте, где раньше всегда стоял сей мебельный предмет.

— Куда он мог запропаститься? — удрученно, себе под нос, вопросил секретарь. — Я собственными глазами видел шефа входящим в кабинет! Он прошел мимо меня в приемной и спросил… — Александр Евстигнеевич натужно сморщил лоб, пытаясь вспомнить недавний диалог с шефом. — Он спросил…

— Как вы себя чувствуете после изрядной дозы «успокоительного»! — не удержалась от ехидного замечания Азиза, встав перед потерянным секретарем в позу атакующей воительницы. Уперев руки в бока, певица с вызовом смотрела на вновь покрасневшего несчастного секретаря, не делая ни малейшей попытки приглушить клокочущий в ней вулкан праведного гнева. — Сначала из-за вашей халатности погибла Анника, а теперь неизвестно куда пропал Амадео! Может, его тоже убили!

Вздрогнув, Александр Евстигнеевич поднял на певицу полные неизбывной тоски водянистые глаза.

— Я, конечно, виноват… — забормотал он. — Недоглядел в приемной… Но Амадео вряд ли убили… Это совсем невозможно…

— Это почему же? — грозно надвигаясь на него, вопросила Азиза. — Он что, бессмертный, что ли?

Александр Евстигнеевич собрался было ответить и уже открыл для ответа рот, но оказался прерванным холодной, как январский ветер, репликой со стороны.

— Так где же все-таки гражданин Амадео Альфиори? — внезапно подал голос полицейский. С раздражением постукивая пальцами по дубовой поверхности письменного стола, он лениво перебирал лежащие на нем бумаги. — Вышел? — иронически изогнув бровь, переспросил полицейский. — Куда, интересно? У этого помещения, как я понял, нет другого выхода, кроме этой двери? — небрежный взмах властьимущей руки заставил присутствующих в комнате, как по команде, повернуть головы в сторону указанной ею двери.

— Нет! — умножившимся хором произнесли говорящие головы и в отрицательном жесте синхронно закачались из стороны в сторону.

— Тогда он мог выйти только в окно! — не сдержав кривой саркастической улыбки, изрек полицейский, кивнув навстречу льющемуся через стекло солнечному свету. Подспудный смысл произнесенных им слов дошел до собравшихся в кабинете людей на пятую секунду их совместного существования. Оцепенение, сопутствующее постижению смысла, сменилось мгновенным эмоциональным откликом и тут же трансформировалось в действие. Топоча ногами, спотыкаясь и ударяясь о предметы интерьера, разношерстная минитолпа бросилась к единственному в комнате окну. Отталкивая друг друга локтями, все спешили заглянуть по ту сторону кабинетного пространства. Наконец, перегнувшись через длинный мраморный подоконник, столь же дружно, как бежали к нему, посмотрели вниз.

Просто удивительно, как по-разному воспринимается одно и то же событие двумя людьми! А уж если очевидцев происшедшего оказывается более двух, то и точки зрения на одну засвидетельствованную действительность будут отличаться калейдоскопическим разнообразием. Причем, что самое интересное, каждый из воспринимающих данный контекст реальности непременно примется настаивать на собственной правоте и доказывать ее. Что ж, в споре, как известно, рождается истина. И из столкновения несхожих описаний нередко формируется скрывающаяся в них искомая целостность ситуации. Потому что личностное восприятие, конечно же, является ни чем иным, как отражением одной из граней этой целостности в конкретную душу. Поэтому противостояние разных точек зрения на одно и то же событие, явление или человека — иллюзорно. Каждый воспринимает то, что может постичь. И именно вот эта разность сознаний позволяет одной-единственной ситуации эффективно повлиять на столь различные судьбы и души.

Резко темнеющее небо наполнило водянистые глаза Александра Евстигнеевича непривычной для них глубиной цвета. Казалось, небесная бездна полностью переместилась во взгляд этого эмоционального, но внутренне очень смелого человека, явив миру захватывающую безграничность его души. И невозможно было провести грань между душой и отраженным в ней небосклоном. Где начиналось одно и заканчивалось другое? Может быть, вовсе не небо отражалось в глазах секретаря, а его сознание отражало себя во внешнюю необозримость мира?

Но на тот момент отнюдь не определение истока действительности было первостепенно важной задачей, а ее, этой самой реальности, насущный разворот…

Порожденная из подспудных глубин чего-то опасно неведомого, находящегося прямо за невинной чистотой прозрачного небосклона, угрожающая чернильная тьма разливалась в его угасающем сиянии. Поглощая свет, тьма будто набиралась сил, концентрируясь в полученной и получаемой мощи. И внезапно, не оставляя ни мгновения на принятие решения и действия, она собралась в огромное черное пятно, принявшее контуры гигантского чудовища с невероятным размахом рваных крыльев. С непостижимой для человека скоростью оно вынырнуло из слабо удерживающих его небесных остатков и ворвалось во взгляд окаменевшего от ужаса Александра Евстигнеевича. Принявший удар, он отлетел от окна, волочась на концах рваных крыльев монстра, молниеносно пролетевшего сквозь грузное тело секретаря, кабинет его шефа и исчезнувшего так же стремительно, как и появившегося. Лишь силуэт омерзительного зверя, жирной сажей запечатлевшийся на противоположной от окна светлой стене, своеобразным автографом напоминал о его впечатляющем присутствии.