От полуночи до часа кошмаров - Вольфганг Хольбайн Страница 24

Лучше бы я пропустил мимо ушей последнюю фразу.

— И все-таки это факт: как-то здесь жутко, — продолжала она. — И, знаешь, что самое неприятное? У меня такое чувство, что я уже когда-то была здесь.

Я опешил. Что она только что сказала? Юдифь несколько мгновений смотрела на меня, нахмурив лоб, потом тихо произнесла:

— Похоже, что и у тебя тоже.

— Нет, — поспешно ответил я, пожал плечами и продолжал, стараясь говорить менее испуганным тоном: — Хотя, конечно, да. Ну… не совсем. Мне кажется, я совершенно точно знаю, что я никогда не бывал здесь, но все-таки…

— …все здесь кажется знакомым, — продолжила Юдифь. Ее голос звучал победно. — А знаешь, почему так получается?

— Нет.

— Нечто подобное случается нередко, — ответила Юдифь. — Несколько недель назад я читала интересную статью об этом в одном журнале. Здесь все выглядит именно так, как, по нашим представлениям, и должно выглядеть. То есть именно так мы представляем себе интернат. Мы знаем об этом из тысячи фильмов и книг, и иногда наши воспоминания оживают, чтобы сыграть с нами злую шутку. Мы как бы вспоминаем о таких пещах, которые в действительности никогда не происходили с нами, и мы готовы поклясться, что это именно так.

На всякий случай я воздержался от вопроса, в каком именно журнале Юдифь прочитала эту заметку. Во всяком случае, я примерно понял, что она имеет в виду, и, думаю, что это было похоже на правду, даже несмотря на то, что именно эта комната вовсе не была похожа на мое представление о том, как должна выглядеть типичная комната в типичном интернате. Однако это было хорошее объяснение, во всяком случае, ничуть не хуже того, которое я сам мог бы придумать.

Юдифь довольно долго выжидательно смотрела на меня. Так как я не стал распространяться по поводу ее интереснейшей теории и не доставил ей удовольствия вовлечь меня в дальнейшую беседу, чего я ни в коем случае не хотел, она пожала плечами, слегка наигранно вздохнула, опустилась на кровать, облокотившись затылком и спиной о стену, и запустила руку под свой пуловер. Она пошарила там несколько секунд, и когда снова вынула руку, в ней блеснула бутылка водки. Такая узкая, как фляжка, такие обычно используют, чтобы незаметно положить их в карман куртки или спрятать под любой другой одеждой.

— Не хочешь глоток?

Мне совсем не хотелось пить и вообще не хотелось больше быть в компании. Но еще меньше хотелось мне оставаться одному.

— Почему бы и нет? — Я сдался, рывком открыл банку колы, из которой с шипением вырвался фонтанчик коричневого напитка и пены, намочил мои пальцы и вытек прямо на ботинок. По насмешливой улыбке Юдифи я понял, что она ничего другого и не ожидала. Я подумал, не специально ли она так бросила мне эту банку, чтобы у меня не было шанса ее поймать и она выпала из моих рук. Мне не хотелось дожидаться ее реакции, я быстро вытер липкую от напитка руку и протянул ей банку. Отпивать было нечего, так как добрая половина содержимого банки была на моих ботинках.

— У нас есть что праздновать? — осторожно спросил я.

— А разве нет? — с этими словами Юдифь вылила в мою банку с колой добрую треть содержимого своей бутылки, сделала большой глоток из своей банки и продолжила: — Мне кажется, сейчас мы на несколько шагов ближе к миллионам, чем хотя бы час назад, не говоря уже о вчерашнем дне? Или я не права?

— Ты так думаешь? — Я осторожно отпил из банки и решил больше не пить, а ограничиться этим первым и последним глотком. Я ничего не имею против одной или даже двух бутылок пива, но крепкие напитки — не мое амплуа, особенно сегодня. Тем более в таком странном месте и тогда, когда мои головные боли наконец снизились до приемлемого уровня.

— А ты нет? — Юдифь сделала еще один большой глоток смеси водки с кока-колой, который теперь находился в ее банке, наклонила голову и выжидательно посмотрела на меня. Она глуповато хихикала. — Ты не думаешь, что ни у кого из нашей компании нет шанса составить такую идеальную пару, как мы с тобой?

Я улыбнулся против своей воли.

— Кажется, для тебя конъюнктура уже ясна?

— Ну, если ты хочешь знать, да, — ответила Юдифь. Она все еще улыбалась, но я почувствовал, что дальше будет все труднее воспринимать ее слова как дурачество. — Мне кажется, что Стефан и Элен далеко не созданы друг для друга, ты и святая Мария — этого я просто при всем желании не могу себе представить. Остаемся только мы с тобой, если только ты не поменяешь ориентацию и не усыновишь ребеночка на пару с Эдом. Сейчас это модно.

— Ну да, конечно, — серьезно сказал я, хотя прекрасно знал, что это невозможно по условиям завещания. Стараясь придать моему голосу и лицу серьезное, вдумчивое выражение, я продолжал: — Хотя, когда я об этом думаю, я, пожалуй, предпочел бы Стефана. Меня всегда тянуло к большим, сильным парням, понимаешь?

— Я тоже сильная, — ответила Юдифь. — Ну конечно, я уже не вырасту… — Она сделала паузу. — Ну, по крайней мере, не вырасту в высоту.

Тут мы оба рассмеялись, не знаю, чей смех звучал более натянуто. Чтобы как-то загладить неловкость, Юдифь сделала еще один глоток и демонстративно подвинулась на постели, чтобы освободить место для меня. Хорошо еще, что она не зашла так далеко, чтобы похлопать ладонью по матрацу рядом с собой, подзывая меня, однако она явно приглашала меня в постель взглядом. Я решил проигнорировать ее провокацию и сделал вид, что хочу еще глотнуть коктейля.

— А теперь серьезно, — она неловко откашлялась и, казалось, не знает, куда девать свои глаза. — Все… что здесь творится, это сумасшествие какое-то, тебе не кажется?

— Я бы сказал более определенно, — согласился я с ней. — Честно говоря, если бы я эту историю прочел в книге или увидел в кино, я бы подумал, что у автора поехала крыша. Все, что здесь происходит, походит на пьесу во второразрядном театре.

— Но мы не в театре и не в кино, — ответила Юдифь. Она не скрывала своего разочарования, и в моем затылке снова застучал знакомый голос, который спрашивал меня, не поехала ли у меня самого крыша, раз я упускаю такую возможность. Юдифь была совершенно права. Число возможных комбинаций в этой игре было не особенно большим. Грубо говоря, это была единственная возможность, и она сейчас сидела на моей постели и делала все возможное, чтобы я услышал ее тайный призыв. Намек был настолько прозрачным, что трудно было его не заметить.

На мою беду, внутри у меня ничего не дрогнуло. Юдифь была приятной девушкой, но не более того.

— Знаешь, мне как-то не верится во всю эту историю, — ответил я с некоторым опозданием.

— Неужели? Потому что она слишком хороша, чтобы быть правдой? — тихо засмеялась Юдифь. — Тебе не кажется, что разыгрывать всю эту пьесу ради глупой шутки было бы слишком накладно?

Она взмахнула рукой в воздухе, указывая вокруг нас:

— Я про все, что здесь произошло. Фон Тун, Карл, Флеминг — не говоря уже о путевых расходах… Ты можешь себе примерно представить, сколько стоит все это удовольствие?