Рыба-молот - Ольга Морозова Страница 23

Красивое лицо девушки исказила гримаса гнева, и она показалась Карлу неприятной. Он был шокирован появлением здесь Вероники.

— Вероника? — Карл неуверенно обратился к девушке. — Ты жива???

Девушка засмеялась. Старуха вздохнула.

— Успокойся, Лилиан. Я хотела, как лучше. Раз ты пришла, то забирай его. Я в твои дела не лезу.

Лилиан обернулась к Карлу.

— Пойдём, я уже заждалась. Она ничего тебе не сказала?

Карл отрицательно покачал головой. Он ничего не понимал. Всё так странно и неожиданно.

— Кто ты? — спросил Карл вдруг охрипшим голосом. — Что ты от меня хочешь?

Девушка улыбнулась, отчего сходство с Вероникой только усилилось.

— Не бойся, я всё тебе расскажу, только уйдём отсюда. — Она взял Карла за руку. — Эта ведьма плохо на меня действует.

Карл почувствовал, что теряет волю. Девушка действовала на него гипнотически. Словно издалека доносился бархатный голос. Ноги сами пошли за ней, и, увлекаемый девушкой, Карл вышел из дома Розы.

— Ты не внучка Джона? — наконец выдавил он из себя первое, что пришло на ум.

— Внучка? Джона? — Девушка заливисто засмеялась. — С чего ты взял? Я не знаю никакого Джона.

— Прости, что-то я плохо соображаю.

— Ничего, сейчас отдохнёшь. — Они немного углубились в джунгли, где, наконец, показался небольшой домик, очень похожий на дом Розы. Дом стоял на самом отшибе, так, что с дороги его совсем не было видно.

— Проходи, — Лилиан толкнула Карла, чтобы не торчал на пороге. — Я сейчас налью тебе выпить. Есть хочешь? Садись, не стой столбом.

Карл плюхнулся в кресло и устало закрыл глаза.

— Я ищу одну девушку, её зовут Вероника. Ты очень на неё похожа. Я даже принял тебя за неё.

— Зачем она тебе? — Лилиан смешала напиток и достала еду из холодильника.

— Сложный вопрос. Так сразу я не отвечу. Ты её знаешь?

— Знаю, мы сёстры.

— Не знал, что у неё есть сестра. Она никогда не говорила. Я думал, она из Италии. Так, по крайней мере, она говорила. Так ты знаешь, где она? Она жива?

— Я не могу тебе сейчас ничего сказать, ты всё равно не поймёшь. И да, и нет.

— Она, что, в коме? Я могу помочь?

— Не совсем так, лучше не спрашивай. — Лилиан поставила на стол тарелку с едой и стакан с зеленоватой жидкостью. — Выпей, оно придаст сил.

Карл послушно выпил. Если бы она хотела убить его, сделала бы это гораздо раньше, подумал он. Жидкость приятно обожгла горло — там явно был алкоголь. К Карлу вернулось бесшабашное настроение. Он придвинул тарелку и с аппетитом накинулся на еду. Лилиан сидела напротив и задумчиво рассматривала его.

— И всё-таки, что тебе от меня нужно? Я не понимаю. Ты ничего толком мне не говоришь. — Насытившись, Карл положил вилку на стол.

— Пока сама не знаю, — Лилиан накручивала локон на палец. — Я просто хочу тебя видеть. Побудь у меня немного, — она посмотрела Карлу прямо в глаза, и на короткий миг, слишком короткий, чтобы осознать его, Карлу показалось, что водянистые рыбьи глаза изучающее уставились на него, а пасть чудовища приоткрылась, обнажив треугольные зубы. Он в ужасе отпрянул, но быстро справился с наваждением.

А когда открыл глаза, прекрасная Лилиан сидела перед ним, прикрывшись копной медных кудрявых волос. Она была совершенно голой. Её крупные упругие груди немного подрагивали, соски затвердели. Через стол Карл видел, какая нежная у неё кожа. Ему захотелось коснуться кожи рукой. Он не испытывал желания, просто хотел потрогать кожу. Как купец на ярмарке, проверить качество на ощупь. Только и всего. Да, только это. Второй раз ей не удастся одурачить его. Он больше не хочет её, пусть не трясёт сиськами. Вместо этого он протянул руку и дотронулся до груди девушки. Кожа была прохладной и немного влажной. Как раз такой, как он и думал. Холод и влага.

— Иди спать, — услышал Карл её голос. — Ты устал. Завтра поговорим.

Карл послушно встал из-за стола и прошёл в комнату, где стояла кровать, накрытая незатейливым балдахином от насекомых. Глаза у него слипались, и он упал на шёлковую синюю простыню. Он не смог бы сказать, сколько пролежал, но когда открыл глаза, Лилиан стояла в дверях. Она не была худой. Смуглая плоть выглядела округлой и налитой. На обнажённом теле виднелись капельки то ли воды, то ли пота. «Может, искупалась?» — вяло подумал Карл. Теперь его привлёк её живот. Он вздымался в такт дыханию, и Карлу захотелось прикоснуться к нему губами и облизать с выпуклости прозрачные капельки жидкости. У него даже пересохло во рту от желания.

Лилиан заметила взгляд и подошла к Карлу. Она села к нему на колени, обняв крепкими ногами его талию, и закинула руки за плечи. Крупные ягодицы раскрылись, отверстие соприкоснулось с коленями Карла, и он почувствовал невероятное возбуждение. Её груди оказались на уровне его лица, и он впился зубами в сосок. Нечто первобытное проснулось в нём, такое доселе невиданное и могучее, что он издал победоносный клич, когда грубо вошёл в неё. Самец и самка. Они соединили свою плоть в едином порыве, чтобы испытать всеобъемлющую страсть. Он терзал её тело, как добычу, чувствуя власть над податливым мясом. Нежным розовым мясом. Сознание Карла помутилось. Он казался себе насекомым, ползающим по телу и обшаривающим каждый уголок. Потом вдруг превращался в зверя, истекающего желанием и настигнувшего самку. Он не помнил, сколько раз извергался.

Совершенно обессиленный, он откинулся на подушку. Никаких слов, никаких эмоций. Всё выпито, всё съедено. Розовая плоть поглотила его полностью. Высосала и выбросила, обглоданного, на берег. Сердце Карла мощными толчками проталкивало кровь, и он боялся, что оно не выдержит. Но теперь уже всё равно… Жизнь и смерть не имеют значения. Всё одинаково приемлемо. Теперь время делится на до и после. До любви и после любви. Но есть ещё время любви. Всё остальное совершенно неважно. Мария, Вероника, их просто нет. Они перестали существовать, утратили свою ценность. Их мир — не его мир. Всё встало на свои места. Он вернул себе нечто, и теперь будет счастлив.

— Лилиан, — тихонько позвал он. — Что это было?

Она лежала рядом, вся мокрая от его любви. Медные волосы слиплись и разметались по подушке, как змеи.

— Разве ты не знаешь? — произнесла она глухо. — Любовь. Мы занимались любовью.

— Да. — Повторил Карл за ней. — Любовь. Теперь я знаю. Но зачем ты сделала это со мной?

— Низачем. Это глупый вопрос. Просто ты мужчина, а я женщина. Это всё. Разве мало? Что нужно ещё? — Она перевернулась на спину и лежала перед ним совершенно бесстыдная в своей наготе, но в то же время девственно невинная.

«И правда, — подумал Карл, — что ещё нужно? Всё так просто. Как он раньше не догадался? Я мужчина, она женщина. Нет никаких преград и барьеров, табу и условностей. Нет нельзя и нет можно. В один момент мужчина Карл увидел женщину Лилиан, и они соединились. Нет даже любви, потому что она не нужна сейчас. Это выше любви. Его плоть проникла в её плоть, и на миг они стали единым целым. Ева опять стала ребром Адама. Наверное, Господь для этого придумал соитие, чтобы мы иногда чувствовали себя цельными. Это вовсе не грех, это высшее проявление божественного, которое доступно нам. Женщина хочет стать мужчиной, а мужчина женщиной, и это им иногда удаётся. Но почему с другими не было такого? Они просто не хотели познать его до конца. Они хотят чего угодно — секса, детей, замужества, денег, но никогда не хотят главного. Просто быть женщиной, когда с ними мужчина. Просто войти в него и смешаться с его плотью. Большинству из них это недоступно. Жаль, что истинный смысл жизни и смерти остаётся сокрыт от них. Кто вообще придумал эту дурацкую фразу — были близки? Они не были близки с Лилиан. Он был ею, а она была им. Он видел себя её глазами, дышал её лёгкими, обнимал мужчину её руками. Мужская плоть вонзалась в него, и он чувствовал в себе её трепет. Если бы он не приехал сюда, этот смысл ускользнул бы и от него, и он бы прожил серую, никчёмную жизнь, до краёв наполненную пустой суетой. Он должен остаться. Нет, он не может не остаться. Тогда он ослепнет и оглохнет, лишится всех органов сразу. Он больше не сможет чувствовать, и погибнет, как рыба, выброшенная на берег. Как измученный жаждой и припавший, наконец, к колодцу с чистой водой, он не может оторваться. Он пьёт и пьёт прозрачную холодную воду, текущую из самого чрева земли, и не может напиться, несмотря на опасность захлебнуться. Лучше захлебнуться кристальной водой, чем всю жизнь вдыхать смог. Теперь он познал. Мужчина Карл постиг женщину Лилиан, и она покорилась ему. Некуда больше идти. Это конечная».