Хозяин тишины  - Влада Ольховская Страница 22

Я обустроила себе небольшой уголок в дальней теплице: поставила там стол, стул, лампу, небольшую полочку с материалами и инструментами. Это было не просто рабочее место, это был мой кусочек поместья — по-настоящему мой, тот, где я могла оставаться наедине со своими мыслями и быть счастливой. То есть, я была довольна каждым своим днем, но лишь в тот момент, когда были только я и цветы, когда можно было действовать свободно, все становилось еще лучше.

Так что, при всей моей растущей симпатии к Никите, я не собиралась звать его сюда, а он все равно явился. Мне хотелось прогнать его, но я вовремя прикусила губу. Наши отношения были еще очень хрупкими, и я боялась испортить их какой-нибудь глупостью.

Я и забыла, что у него сейчас перерыв! А еще я не знала, что ему известно о моем маленьком убежище. Хотя стоило ли ожидать меньшего от начальника охраны? Ему положено следить за всем!

Просто стоять в сторонке Никите не нравилось. Он подошел ко мне сзади, обнял, прижимая к себе, его руки скользнули по моей талии — и выше. Это была не первая его попытка вот так меня зажать, Никита был из тех, кто «в отношениях» сразу усматривает определенные права. Это не так уж плохо, учитывая, что руки у него сильные и целуется он великолепно — да, я уже проверила. Но сейчас он выбрал совсем уж неудачный момент: я была настроена на работу, я видела перед собой вызов, новое достижение, я не готова была прерваться. Поэтому я перехватила его руки и мягко отстранила от себя.

— Никита, хватит.

— Не хватит.

Он снова попробовал перейти в романтическое наступление, но мне это чем-то напоминало попытки петуха взобраться на курицу. Пришлось оттолкнуть его чуть жестче.

— Хватит, я тебя прошу!

Он наконец-то понял намек и отошел от меня, но теплицу не покинул. Вместо этого Никита устроился напротив моего стола, на каменном бортике одного из цветников. Он не выглядел ни униженным, ни оскорбленным, судя по всему, мой отказ он считал моей же потерей. Вроде как я сама себя наказала, лишившись его горячих объятий.

Если честно, в жаркой и немного душной теплице горячие объятья не так уж прекрасны.

— Что делаешь? — полюбопытствовал он, наблюдая, как я перебираю цветы.

— Букет для Гедеонова.

— Ага, девочки-горничные рассказывали мне, что для его спальни цветочки всякие подбираешь лично ты.

Болтливость девочек-горничных давно уже меня не удивляла. В поместье они составляли достойную конкуренцию интернету: знали все, про всех, и не готовы были молчать.

— Мне это интересно, я сама вызвалась, — сказала я.

Я поднесла к лицу цветок с мелкими желтыми лепестками, прикрыла глаза и медленно вдохнула его аромат. Да, похоже, это то, что нужно, как раз та основа, которую я тут битый час искала.

— И ради этого ты готова меня послать? — нахмурился Никита.

— Я тебя никуда не посылаю, мне приятно, что ты здесь. Но и от работы я оторваться не могу. Само занятие выбрала я, а сроки устанавливает Гедеонов, и этот букет нужен ему сегодня.

На самом-то деле, никакой спешки не было, я просто перекинула вину на Гедеонова, чтобы Никита не злился. А Гедеонову было все равно.

— Да, хозяин такой — со странностями. — подтвердил Никита, а потом ухмыльнулся. — Знаешь, как он тебя называет?

— Августа Стефановна.

— Это при встрече, хотя тоже прикольно. А знаешь, как он тебя называет за глаза?

Просто замечательно. У армии сплетниц появился неожиданный генерал.

Впрочем, мне действительно хотелось знать, тут Никита меня зацепил.

— Как же?

— Птичкой! — рассмеялся Никита.

— Чего?

— Ага, вот так и зовет — Птичкой! Но не оскорбительно, ты не подумай чего, ты ж знаешь, хозяин у нас с манерами, как король какой. Просто когда о тебе речь заходит, он такой: «Скажите Птичке, пусть проследит» или «Где это Птичка ходит?», и все знают, что это про тебя.