Замок (сборник) - Ольга Морозова Страница 21

«Да, ты права, но я и сейчас люблю тебя. Возможно, мы были виновны, но мы никому не причинили вреда. Мы любили друг друга. Мы не заслужили такую жестокость. Прости меня, дорогая, что заставил вспомнить и использовал тебя. Но иначе я не смог бы уйти. И ты не смогла бы быть счастлива. Мы все закончили. Я видел, тебе было приятно убивать их. Ты тоже хотела этого».

«Так это я убила их? Я?!»

«Конечно, ты. Я ведь призрак. Я не могу убивать. Для этого я и ждал тебя».

Мне стало не по себе. Я — убийца, мерзкий жестокий убийца, такой же, как они. Даже не будучи высказанным, это слово звучало в применении ко мне нелепо и фантастично. Но, скорее всего, это была горькая правда.

«Ты заставил меня это сделать. Я не хотела, не хотела. Ты использовал меня. Ты — чудовище!!!» — я кричала, что есть сил.

«Нет, дорогая, мы это сделали. Мы. Я не смог бы тебя заставить, если бы ты не хотела. Ты хотела этого не меньше, чем я. Но я устал, мне пора. Помни, я люблю тебя. Я не прощаюсь. Смерть — это не конец. Мы ещё встретимся, но не бойся, не в этой жизни. Эту жизнь ты проведёшь без меня».

Я сглотнула слюну, мне внезапно перехватило горло: «Но девочка, причём здесь девочка?! Разве она виновата?!» — я чуть не плакала.

Последовало мгновение жуткой тишины, потом я услышала глубокий вздох и голос Альберта: «Ты сейчас не поймёшь. Мы на этой стороне смотрим на смерть иначе. Это просто переход, изменение. Ничего трагичного. С ней всё будет в порядке. Она найдёт более достойных родителей. Не волнуйся об этом».

И опять мёртвая тишина.

«Альберт, Альберт, — позвала я его, надеясь, что он ещё здесь, и сдавленным голосом спросила, — а они искупили?»

Он ответил не сразу и очень тихо: «Да, они искупили. Равновесие восстановлено. Мы все свободны, свободны…»

Последние слова донеслись как будто издалека, и я поняла, что больше никогда не увижу его. Порыв ветра задул свечи, и всё погрузилось в кромешную темноту. Я услышала хлопанье крыльев, тени заметались по стенам, шёпот и шуршание повергли меня в ужас, моё сознание погрузилось во мрак, но на границе небытия я успела уловить последнюю фразу: «Не бойся, тебя не найдут!»

Много или мало прошло времени, я не знаю, может быть всего несколько минут. Я очнулась оттого, что кто-то тряс меня за плечи и выкрикивал моё имя. Я открыла глаза и от изумления тут же их закрыла. Надо мной стоял Питер. Его лицо было очень испугано.

«Дайана, дорогая, что с тобой? Я стою здесь уже пятнадцать минут, а ты всё не приходишь в себя. Что ты бормотала? У тебя бред? Видимо, ты ещё не совсем поправилась. Я же говорил тебе, что не стоит ехать на ночь глядя», — он тараторил без умолку, видно, от страха.

«Господи, Питер, откуда ты здесь взялся?! Как ты нашёл меня? И зачем ты следил за мной?!» — я была полна негодования. Возвращение к обычной жизни произошло резко и неожиданно, но я была скорее рада. Всё происшедшее начинало мне казаться не более, чем дурным сном.

«Ты прости меня, конечно, — начал Питер, — но я не мог поступить иначе. Вчера ночью мне показалось, что у тебя бред. Когда я застал тебя с трубкой в руке, и ты ответила, что звонили родители, я подумал, что у тебя горячка. Я ведь отключил телефон, чтобы тебя никто не беспокоил, а ты уверяла меня, что он звонил. Сначала и мне показалось, что я слышал звонок, но после того, как ты опять уснула, я проверил — он не был включён. И я подумал, что тебе просто всё приснилось. Но наутро ты отправила меня за билетом, и я был в недоумении: что с тобой происходит? Если ты здорова, тогда в чем дело? И я сел в соседний вагон. Пойми, я беспокоился за тебя, ты выглядела такой измученной, усталой, больной. Я старался, чтобы ты меня не заметила. На твоей станции я сошёл с поезда в последний момент — там почти никого не было, и ты могла меня увидеть. Мне пришлось немного подождать, чтобы идти за тобой. Но начинало смеркаться, и видимость немного упала, ты успела уйти далеко, и я упустил тебя из виду. Я долго плутал по полям, пока случайно не наткнулся на развалины. А что ты здесь делаешь?»

Я с удивлением оглянулась вокруг. Я и вправду сидела на камне, а вокруг меня были полуразвалившиеся стены замка, заросшие сорняками, деревьями и травой. Боже, какой ужас! Что всё это значит, и что это было?! Мне захотелось всё забыть.

«О, Питер! — воскликнула я, — прости меня, у меня действительно был бред. Я, наверное, переутомилась, да ещё эта болезнь. Я не помню, как здесь оказалась. Я шла по дороге к родителям, видимо, мне стало плохо, я присела отдохнуть, и потеряла сознание. Прости, что не послушалась тебя. Слава богу, что ты пошёл за мной! Я так благодарна тебе!» — и я разрыдалась.

Питер гладил меня по голове, и я успокоилась.

«Пойдём ко мне, я познакомлю тебя с родителями, с мамой, во всяком случае, отца ты уже видел. Я представлю тебя, как жениха, если ты не против, и не передумал жениться на мне?»

Я увидела как загорелись его глаза: «Да я просто счастлив, дорогая!»

На этом моё приключение закончилось. Я окончила консерваторию и вышла замуж за Питера. Мы живём и по сей день. У нас две дочери, и я счастлива в браке. Перед самой войной мы вынуждены были уехать в Южную Америку, откуда вернулись уже далеко после войны. Но в Германии мы больше не жили, а поселились во Франции, у родителей Питера, или Пьера, как его там называли. У них были большие виноградники, а они были стары, и Пьер должен был ухаживать за ними и принять наследство. Во время войны тётя Ленни погибла в бомбёжку, а мои родители умерли уже после войны, от болезни. Мама не смогла пережить смерть папы, и умерла через год после него. Но внучек они успели повидать. Здесь, во Франции, я занимаюсь музыкой, играю в оркестре. Я, конечно, не стала знаменитой, как мечтала, но в нашем городке меня знают хорошо. Я много занимаюсь с детьми. Естественно, я не могла забыть этой истории, и ещё долго ночные кошмары не давали мне спать. Но Альберт не приходил ко мне. Чувствовала ли я себя убийцей? Скорее нет, чем да. Всё было за гранью моего разума, и мой рассудок просто отказался это принять. Может, и к лучшему. Иначе как я смогла бы жить, любить, рожать детей? Сейчас, по прошествии многих десятилетий, когда годы мои склоняются к закату, я всё чаще вспоминаю Альберта. Любила ли я его, ненавидела? Где он, мой брат, мой муж? Я никогда не рассказывала Питеру этой истории, он бы всё равно не поверил, а скорее, счёл бы меня сумасшедшей, но в первую нашу с ним ночь я оказалась не девственницей. Это шокировало меня, потому как кроме Питера, если не считать призрака Альберта, у меня никого не было. Питер тактично промолчал, да, впрочем, ему было всё равно, пуританские времена прошли, и это считалось нормой. Он даже не обратил на это внимание. Но я-то знала, знала! Но со временем всё пережитое отошло на второй план, потускнело, забылось, и только сейчас воспоминания начали вспыхивать с новой силой. Может, это Альберт зовёт меня? Но я не боюсь. Я не боюсь умереть, ибо теперь я точно знаю: смерти, как таковой, нет. Иногда мне кажется, что моя старшая дочь чем-то напоминает Альберта, но я отношу это к разыгравшемуся воображению. Когда и как я встречусь с Альбертом, я не знаю. Но я точно знаю, что встреча рано или поздно состоится, но узнаем ли мы друг друга? Надеюсь, нет, иначе тиски прошлого сомкнутся над нами и раздавят нас. Я искренне надеюсь, что нет.